• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


05.12.2018

Татьяна Зеликман: «Бывших учеников не бывает»

Татьяна Абрамовна Зеликман - педагог многих выдающихся музыкантов, имена которых широко известны, достаточно только назвать Даниила Трифонова, Константина Лифшица, Алексея Володина…

Ведущий педагог МССМШ и Академии им. Гнесиных размышляет о музыкальном  образовании.

- Не так давно в Нью-Йорке прошла церемония вручения престижной награды - музыкальной премии Американской академии звукозаписи. Ваш выпускник Даниил Трифонов был удостоен «Грэмми» в категории "Лучшее инструментальное соло". Вы уже общались с Даниилом?

- Только письменно - я его поздравила, а он мне ответил. Это произошло как раз незадолго до его дня рождения.

- Считает ли вы, что в получении этой премии есть и ваша заслуга?

- Пианист не рождается в 25 лет - музыке учатся с детства! И я считаю, что специальные музыкальные школы ("десятилетки"), а наша Московская Средняя Специальная музыкальная школа имени Гнесиных - одна из ведущих среди них, являются ценнейшим достоянием нашего музыкального образования. Нередко эти школы выпускают уже готовых музыкантов. Ведь, в сущности, и Даниил начал концертировать, еще не закончив школу. В последний год учебы в школе он выиграл конкурс в Сан-Марино, где участниками могли быть пианисты до 32-х лет, а ему было только 17, и с того момента он получил концертный менеджмент, который начал планировать его гастроли. Я, конечно, очень счастлива, что мои труды нашли столь яркое продолжение и развитие в его карьере, и я от этой своей роли отнюдь не отказываюсь!

-Что вы, как ярчайший представитель российской фортепианной школы, можете сказать о нынешнем состоянии музыкального образования в России?

- Знаете, я бы сказала так: хотелось бы сохранить и сберечь то наработанное, что за много лет сложилось в нашем музыкальном образовании. А это, прежде всего, профессиональное начальное обучение. Мне приходится ездить на мастер-классы в разные страны, заниматься и с взрослыми, и с детьми. Моя профессиональная жизнь сложилась так, что в своей работе мне довелось охватить все ступени музыкального образования. Это очень интересно для меня как музыканта. Когда ко мне приходят маленькие детки, начав заниматься с ними, я всегда смотрю вперед, думая о том, что с ними будет дальше, и в каком направлении я должна их вести. Одновременно работая со студентами в РАМ имени Гнесиных - а это уже взрослые люди, -  я имею возможность наблюдать весь этот процесс от начала до конца. Так что мне приходится глубоко вникать в проблемы всех этапов обучения!
Так вот, когда я стала ездить на мастер-классы в другие страны, я увидела, что именно начальное профессиональное музыкальное образование находится в очень сложном положении. Родители одаренных детей не знают, куда и кому их отдать. Они возят их к разным педагогам, таскают по мастер-классам, тратят огромные деньги на частные уроки, причем у маленьких детей нередко бывает сразу несколько учителей. Однако в этом возрасте, как мне кажется, нужен один хороший учитель, который шаг за шагом ведет маленького человека к настоящему профессионализму, создавая прочную основу для его будущей жизни музыканта. Потом, по мере взросления, когда эта основа уже сформирована, он может общаться с разными музыкантами - что-то ценное брать у одного, что-то у другого..Но я думаю, что в детстве очень важен один педагог...
В России система профессионального музыкального образования берет свое начало с открытия Московской и Санкт-Петербургской консерваторий, которые, как известно, основали  братья Николай и Антон Рубинштейны. Там были две ступени - младшее и старшее отделения. На младшем отделении работали  замечательные педагоги (например, Н. Зверев - учитель Сергея Рахманинова и Александра Скрябина), и это считалось исключительно важным. Потом они передавали своих воспитанников на старшие курсы к концертирующим музыкантам. Там была явно выраженная преемственность, очень тесная связь педагогов друг с другом: педагоги высшего звена слушали и знали всех младших учеников, и, таким образом, весь цикл обучения был единым творческим процессом.
Нет нужды говорить о плодотворности такой системы - достаточно прочитать фамилии золотых медалистов - выпускников Московской консерватории на мраморной доске, висящей в фойе Малого зала..
 Именно сейчас, в век "реноваций", хочется сберечь и не разрушить то ценное, во многом уникальное, что способствовало небывалому взлету нашей музыкальной культуры и ее славы во всем мире - и это, прежде всего, выработанная десятилетиями система профессионального образования, которое начиналось в раннем детстве и, последовательно развиваясь, достигало высочайшего уровня. Это явилось не только благотворной питательной средой для становления самых больших дарований, но взрастило многих очень серьезных и высококультурных музыкантов, которые продолжили педагогические традиции своих учителей.
К сожалению, нынешняя тенденция внедрения новых"стандартов" не вызывает у меня восторга. Прежде всего, здесь требуется и детальное изучение того положительного опыта, который дал столь яркие результаты, и глубокое знание и понимание специфики музыкальной педагогики. А этим подчас занимаются люди, имеющие к данной проблеме весьма отдаленное отношение. В результате лишь усиливается бюрократизация учебного процесса, внедряется система формального подсчета баллов, количества лауреатов и проч., что в принципе не может быть приемлемым критерием оценки в области искусства. Мне очень бы хотелось сохранить те традиции, которые бытовали в Гнесинской школе, когда я пришла туда на работу молодым педагогом, прямо со школьной скамьи. Дольше всего я преподаю именно в школе - с 1966 года! И я считаю, что не только Даниил Трифонов с этой высокой наградой "Грэмми", но и многие другие, благодаря школе, стали теми, кем они являются сегодня. Здесь можно перечислить и Евгения Кисина, и Бориса Березовского, и еще множество наших учеников, которые, в основном, сформировались уже в школе.

- Как вам кажется, есть ли возможность у молодых пианистов проявить себя как-нибудь еще, кроме многочисленных конкурсов?

- Очень хочется, чтобы у них были другие возможности, и этот вопрос стоит очень остро. Многие говорят, что конкурсы - это единственный способ о себе заявить, но этот путь очень тернистый, порой даже разрушительный, с точки зрения формирования индивидуальности и самосознания молодого музыканта. Я считаю конкурсы очень неоднозначным явлением во всех отношениях, и талантливым людям надо всячески искать другие возможности для самоутверждения. В редких случаях это удается, особенно если речь идет о "вундеркиндах", которые уже в детстве получили известность, как, например, Евгений Кисин. У меня тоже был такой ученик -Константин Лифшиц, который, заканчивая школу несколькими годами позже Кисина, тоже, фактически, был уже концертирующим пианистом, что и дало ему счастливую возможность избежать участия в конкурсах. В этом есть огромное преимущество: музыкант может развиваться своим индивидуальным путем, играть то, что он хочет, что его в данный момент занимает, либо кажется полезным, не будучи зависим от конкурсных стандартов, в том числе от достаточно стандартных конкурсных программ.
На самом деле, всем нам интересно слушать разных музыкантов. Я вспоминаю одно из последних интервью Артура Рубинштейна, когда его спросили, кого он считает первым среди пианистов. Он даже рассердился на такой вопрос и сказал, что для него главное, чтобы все были разными, а не делились по номерам - кто первый, кто второй..В связи с этим он приводит пример: "Не будем же мы сравнивать Рафаэля с Пикассо и говорить, кто из них на первом месте!". Мне это рассуждение очень близко: то же самое, если мы будем сравнивать между собой великих композиторов, либо исполнителей! Для Артура Рубинштейна, как он говорит, главное, чтобы каждый человек был собой, и в этом случае он не может иметь номера. Хочется, чтобы было как можно больше"личностей"среди музыкантов - это сейчас очень актуально!
К сожалению, конкурсы не способствуют этому. На конкурсах даже у публики возникают какие-то иные критерии -"соревновательные", зрители невольно начинают ощущать себя на футбольном поле:"попал","не попал","чисто","грязно","запутался"... Но потом та же публика часто не идет на концерт лауреата, хотя недавно сама же ему аплодировала, а предпочитает не столь"безукоризненного", но более самобытного артиста, которому есть, что сказать. На конкурсах, к сожалению, таким молодым людям трудно...

- Есть ли у вас педагогических секреты, которые вы применяете при обучении ваших студентов?

- Я не знаю. Каждый педагог индивидуален. Я преподаю так, как могу себя выразить как музыкант и как человек. Я не держу за пазухой какие-то секреты - наоборот, я всегда готова ими делиться, пожалуйста, всегда готова помочь, чем могу. Но мне, прежде всего, интересно заниматься самой музыкой, и я пытаюсь из этого выводить художественные и пианистические требования. На мой взгляд, применительно к разной музыке необходимы разные профессиональные подходы. Те пианисты, которые умеют только быстро и ловко играть, и содержанием их игры является исключительно стремление к такого рода качеству, мне не интересны...

- Одна из первых побед Даниила Трифонова была на конкурсном прослушивании стипендии Скрябина. Много ли вы уделяете внимания произведениям этого композитора, и какие требования вы предъявляете к подготовке учеников?

- Вы знаете, вообще этот юношеский (довузовский!) конкурс на стипендию имени А. Н. Скрябина всегда был эксклюзивным, не типичным, потому, что на нем нужно было играть только Скрябина. На это был способен отнюдь не каждый юный музыкант, зато скрябинский конкурс выделял очень музыкальных, очень тонких и особенных ребят, и не случайно многие из них впоследствии стали известными пианистами (в их числе и Даниил Трифонов). Я ни в коем случае не навязываю своим ученикам произведения Скрябина в юном возрасте - к этому у человека должна быть определенная предрасположенность.
Я сама обожаю Скрябина, отчасти и потому, что моя собственная юность прошла в музее А. Н. Скрябина на концертах Владимира Софроницкого, который для нас олицетворял дух композитора в его Доме… Да, когда ко мне попадали очень музыкальные дети романтического склада, мне хотелось как можно раньше познакомить их с музыкой Скрябина. Зная об этом конкурсе, я, конечно, старалась использовать такую возможность, тем более, что сама атмосфера музея, присутствующая там аура, способствует приобщению к личности композитора, помогает проникнуться духом его творчества.
Лауреаты скрябинской стипендии имеют возможность давать концерты в музее, а еще есть такая традиция - гала-концерты лауреатов разных лет в день рождения (6 января) и день смерти Скрябина (27 апреля). К этим концертам ребята всегда заранее готовятся, и здесь, разумеется, играют только Скрябина. Кроме того, лауреаты всегда имели возможность бесплатно посетить любой концерт в музее. Таким образом, этот дом становился частью их жизни. Я считаю, что это очень ценно. Вот конкурсы такого рода
действительно способствуют раскрытию творческих способностей юных музыкантов.
К сожалению, в последнее время особый формат этого, скорее,"скрябинского прослушивания" ( а я много лет принимала в нем участие как член жюри) стал терять свою уникальность, которая состояла именно в монографическом его статусе. Если, как уже имело место, участникам будет разрешено играть произведения других композиторов, этот конкурс превратится в одно из многочисленных стандартных мероприятий такого рода, которых сейчас великое множество. Особенность этого, фактически, небольшого скрябинского фестиваля, я бы сохранила: пусть участников будет меньше, но зато они играют Скрябина.

- Продолжаете ли вы общаться со своими выпускниками? 

- Да, с некоторыми моими учениками у меня сохраняется очень тесная связь и постоянное общение, независимо от того, где они сейчас находятся. Они пишут мне о своих делах, а когда приезжают, мы обязательно встречаемся, нередко они мне играют, а иногда принимают участие в наших классных концертах, чему я всегда радуюсь.
Собственно, судьба учителя - это судьба его учеников. И, даже если я их редко вижу, мне они не безразличны: мне интересно, что с ними происходит, я слежу за их развитием, радуюсь их успехам, переживаю из-за неудач. Но в ком-то из моих ребят сохраняется более глубокая привязанность, потребность в общении, интерес к моему мнению, некоторые становятся друзьями на всю жизнь. Многие мои выпускники из Гнесинской Академии тоже поддерживают со мной дружеские отношения, хотя они и не так долго у меня учились, как школьники, среди которых есть такие, которые пришли ко мне в 5 лет, а закончили в 18, совсем уже взрослыми людьми. Безусловно, в каждого из этих детей вложена часть моей жизни, и, даже если они редко появляются, я все равно остаюсь их"музыкальной мамой". И когда кто-то из них говорит, что "бывших учеников не бывает", мне очень приятно это слышать!....

Беседовал Антон ИВАНОВ

Фото из личного архива Т.А. Зеликман

05.12.2018



← интервью

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей