Минин-хор и композитор Илья Демуцкий представили в концертном зале «Зарядье» мировую премьеру нового синтетического сочинения.

Новизна и синтетичность — манкие маркеры современного искусства, к каковым стремятся многие, но далеко не у всех получается по-настоящему ново и синтетически органично, а не эклектично. Новое сочинение композитора Ильи Демуцкого, который все увереннее заявляет о себе во всероссийском масштабе на самых престижных площадках, кажется, действительно оказалось и новым, и синтетическим. Его филигранно— и в музыкально-вокальном, и в актерском плане,  — воплотили артисты Московского государственного академического камерного хора на сцене зала «Зарядье». 

Жанровую принадлежность произведения определить сложно. Авторы назвали его музыкально-драматическим театрализованным действом, а композитор подчеркивает наличие в нем черт и оперы, и оратории. Кажется, ближе всего по своему драматургическому строению и духу это сочинение к эпическому театру Карла Орфа — именно на «Кармину Бурану», как на один из источников своего вдохновения, указывает и Демуцкий. Тем более, что перекличка со знаменитым триптихом великого немца «Триумфы» есть и в использовании латинских текстов, в том числе великого Катулла (чьи стихи брал и Орф), и вообще в римской тематике как таковой — ведь название сочинения явно отсылает к апофеозу античности: «Последний день Вечного города».         

Антитеза «вечный — последний» в названии, на первый взгляд, парадоксальна, на поверку же — очень естественна и непротиворечива. Социум вечен, а судьба отдельных его «элементов» - конечна и одновременно и индивидуальна, и типична. Аллюзии на Рим тоже условны: видеопроекция в экспозиционной части сочинения показывает зрителю карту Москвы — Третьего Рима, столицы с претензиями глобальными и мессианскими. Судьбы элементов — то есть рядовых граждан — показаны на самом деле обобщенно и годно для любой эпохи: заключенные, попавшие в тюрьму по навету, их внезапное освобождение, блуждание по мегаполису, случайные встречи с разными бытовыми ситуациями; провинциал, запутавшийся в лабиринте улиц большого города; великий философ Плиний Старший, который так и не появляется на сцене, о нем лишь идет рассказ, но судьба которого — значимая доминанта повествования.   

Либретто «Последнего дня...» принадлежит Ольге Масловой, которая обильно насытила его поэзией как наших современников (соавтора либретто Кати Капович и своей собственной), так и классиков разных эпох: из близкой нам — Бродского, из седой античной старины — Аристофана, Сенеки, Катулла и др. Семнадцать сцен выстраиваются в логичное повествование, где конкретное и философски обобщенное уживаются очень гармонично. Но не меньшая заслуга в этом у самой музыки Демуцкого — красивой, изысканной, имеющей свой оригинальный стиль, вызывающей аллюзии на музыкальный язык предшественников (того же Орфа), но не повторяющей, не копирующей, а скорее развивающей яркие идеи. Камерный инструментальный ансамбль со значительной ролью ударных, играет важную роль, но не он здесь главный. Господствует вокальное начало: партитура богата подлинно певческой музыкой, которая и удобна для исполнения, и эмоционально выразительна, и мелодически притягательна как в случае сольных высказываний, так и в хоровых фрагментах.

На последних — вся основная смысловая нагрузка, ведь перед нами все же что-то наподобие сценической кантаты или оратории. Хоровая партитура написана виртуозно, с точным знанием возможностей хора: удобно по диапазону голосов, балансу партий, фактурно прозрачно, но не скудно. И эмоционально очень выпукло, выразительно. Мастерство Минин-хора, где ярчайшие голоса сливаются в богатую хоровую ткань, незаменимо и архиважно — представить новое сочинение во всем блеске может только такой искусный коллектив. Маэстро Тимофей Гольберг волево и умело управляется с довольно-таки изощренной музыкально-драматургической фреской, выстраивая целое, находя верные точки опоры и акценты.    

Помимо хорового совершенства коллектив продемонстрировал незаурядные актерские способности, владение театральностью, искусством сценической презентации драматического толка. У хористов, каждый из которых вполне себе солист, много небольших или даже весьма развернутых реплик и номеров. Но есть и солисты-вокалисты, кто поет отдельные номера — солистки хора Вероника Погребная-Ляликова, Светлана Николаева, приглашенные солисты  Станислав Мостовой и Александр Мартынов. Музыкальные части прошиты сугубо драматическими сценами, монологами, диалогами и полилогами, в которых убеждают актеры Станислав Беляев (Роман) и Павел Кравец (Иохим), и - Александр Мартынов уже как артист драмы (Провинциал).   

Постановку первого воплощения «Последнего дня...» осуществила режиссер Дарья Борисова в содружестве с художниками Тимофеем Ермолиным и Светланой Грищенковой, а пластическую партитуру сделал Альбертс Албертс. В нетеатральных условиях концертного зала получилось в целом убедительное действо синтетического свойства, переплетающее различные виды искусств, яркое и эмоционально не пустое. К недостаткам воплощения можно отнести не всегда корректную подзвучку и отсутствие титров, которые были важны не только в текстах на латыни, но и для текстов на русском языке, исполняемых хором — для презентации абсолютно нового для публики сочинения это было бы совсем не лишним.

Мировая премьера состоялась и прошла успешно: зал внимал происходящему на сцене с интересом, буквально, затаив дыхание. Хотелось бы, чтобы проект жил и был бы повторен еще не раз: в новое сочинение хорошо бы по-настоящему «въехать», не только очароваться его красотой, но и проникнуться полностью идеями, которые того заслуживают, поскольку за внешней простотой несут глубокие смыслы.

Александр МАТУСЕВИЧ

Фото Елены Посредниковой
предоставлены пресс-службой
Московского государственного
академического камерного хора