• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости



Премьера «Соловья» Стравинского в «Геликон-опере»

«Соловей» залетел в «Геликон-оперу»

Оперный Стравинский – большая редкость на московских, да и не только московских, афишах. К радости столичной публики, театр «Геликон-опера» 7 мая восполнил этот пробел, устроив московскую премьеру первой оперы Стравинского «Соловей». Мировая премьера прошла вдали от родных стен театра, и, судя по отзывам, с заметным успехом.

Дмитрий Бертман – режиссер, который не знает простоев. «Геликон-опера» часто балует поклонников новыми постановками, а сам Бертман еще и активно работает за рубежом. Столь насыщенная и плотная работа не ухудшает качества бертмановских спектаклей, вот и недавняя премьера «Кавалера розы» в шведском Мальме прошла на ура и собрала отличные отзывы.

Кратко об истории постановок первой оперы Стравинского. Мировая премьера «Соловья» состоялась ровно 100 лет назад — 26 мая 1914 года в парижской «Гранд-опера». Спектакль труппы Дягилева оформил Александр Бенуа, дирижировал Пьер Монте. Затем опера была показана уже в революционном Петрограде, на сцене Мариинского театра в 1918 году, в постановке Всеволода Мейерхольда и с декорациями Александра Головина. Но, как не соответствующая новому духу советского искусства, была вычеркнута из русского оперного репертуара. Известна также постановка «Соловья» Робера Лепажа на оперном фестивале во французском Экс-ан-Провансе, потрясшая публику невиданными водными декорациями и оригинальными режиссерскими решениями.

Дмитрий Бертман

Перед тем, как выпустить своего «Соловья» на московскую сцену,  Бертман традиционно собрал столичную прессу на брифинг.  Во время встречи искрометный Дмитрий Александрович артистично контрастировал с задумчивым и даже несколько озабоченным музыкальным руководителем постановки маэстро Владимиром Понькиным. Впрочем, задумчивым и отстраненным Понькин оставался, пока вопросы не касались музыки. Начав говорить о музыкальной составляющей спектакля, Владимир Александрович останавливался с трудом. Что касается озабоченности музыкального руководителя – она вполне объяснима: партитура оперы сложная, произведение тяжелое, и, как пошутил сам Бертман, «слава Богу, что эта опера идет 50 минут».

Творчество Стравинского для Дмитрия Бертмана всегда имело особое значение. «Моя жизнь со Стравинским очень связана, это безумно театральный композитор,  - заметил Дмитрий Александрович. – Театр «Геликон-Опера» открылся «Маврой» Стравинского, с этого произошло его рождение... Потом я ставил в Венской опере «Похождения повесы». Сейчас вот «Соловей». В следующем году, в Хельсинках, у меня опять «Похождения повесы», и остается только «Царь Эдип», но я его боюсь, потому что это последнее, что можно поставить у Стравинского. Поэтому я его оттягиваю».

Дмитрий Бертман, Владимир Понькин

Для московской премьеры художественный руководитель театра подобрал молодежный состав исполнителей. «Тут я могу похвастаться, потому что мало сейчас таких театров, где в составе труппы есть несколько составов исполнителей на оперу такой сложности, - с гордостью сообщил Бертман. – Мало того, в спектакле не участвуют несколько наших солисток, которые пели «Соловья» за рубежом в других постановках, то есть у нас «на скамейке» сидят другие заслуженные артисты. Поэтому сегодня увидите молодежный состав. Хотя многих из них вы знаете, потому что, несмотря на возраст, они уже стали довольно-таки известными».

Оба руководителя достаточно четко и полно высказали свое видение и ожидания от представленной оперы. По словам режиссера-постановщика Дмитрия Бертмана, задача была такая – «сделать спектакль теми средствами, которые есть». А таким уникальным средством уже на протяжении многих лет в «Геликоне» являются артисты. «Главное средство, которого нет нигде – это наши артисты, - абсолютно искренне заявил Дмитрий Александрович. – И вообще, в театре главное – артисты. И я убежден в этом, и живу с этой мыслью, и считаю, что зритель вообще ходит в театр только для того, чтобы испытать эмоциональное потрясение. Не концептуальное, а эмоциональное. Концептуальное – это теория. А эмоциональное – это прямое воздействие театра. И если мы вспоминаем, когда мы увлеклись театром, и какие спектакли смотрели в детстве, что нас тогда увлекло? Именно эмоция. Те спектакли, которые бы сейчас раскритиковали и сказали, что это плохо, старомодно, не концептуально…Но именно эти спектакли заставили нас заниматься театром. И мы на них плакали. Улыбались, смеялись, боялись Бабу Ягу... Я – за это. И я считаю, что мы можем этим отличаться». 

Премьера «Соловья» Стравинского в «Геликон-опере»

В этом и заключается суть того, что нам представили Бертман и театр «Геликон-опера». Что важнее в жизни – живое или поддельное? Настоящее, пусть и невзрачное, но живое, искусство или блестящее, экстравагантное, суррогатное «нечто», фэйк?

Как шутливо заметил музыкальный руководитель постановки, дирижер Владимир Понькин, «Дмитрий Александрович – великий моралист». Правда, Бертман тут же открестился от этого звания, заявив, что он никого воспитывать не хочет, но Владимир Александрович все-таки продолжил, что «в любом спектакле у него есть определенная идея, идея гражданственности. И то, о чем забывают многие режиссеры, гоняясь за так называемой оригинальностью, у Бертмана поставлено на определенную цель – правильно воспитать. Поэтому мне кажется, что обращение к этой гениальной опере – не случайно».

Случайно или не случайно, но сказка Андерсена, известная всем нас с детства, облагороженная музыкой гениального Стравинского, в нынешнее время пришлась очень ко двору…

Владимир Понькин, премьера "Соловья" Геликон-опера

Как и всегда в «Геликоне» на премьерных показах, в зале был не просто аншлаг, зал был переполнен. Интерес московская премьера вызвала нешуточный. Опера Стравинского «Соловей» хорошо известна, да и кто из истинных любителей музыки может быть не знаком с творческим наследием русского гения? Созданная по сказке Андерсена опера повествует об Императоре и Соловье, пение которого было источником жизни, и о попытке заменить жизнь механической подделкой, попытки, надо сказать, заведомо обреченной.

Когда Бертмана на пресс-брифинге спросили о концепции и главной идее спектакля, он ответил, что «нам было достаточно тех идей, которые уже вложили Андерсен и Стравинский, мы разве что чуть более ярко подчеркнули их». А на вопрос, о чем опера, можно легко ответить – «опера о подделке, о фэйке, и в наши дни эта тема подмены актуальна как никогда». Что же, подобные утверждения о главных идеях спектакля вполне имели право на жизнь, но вот то, в какую великолепную обертку облачили их создатели действа, ожидать было, конечно, сложно.

Премьера «Соловья» Стравинского в «Геликон-опере»

Занавес распахнулся, и перед публикой неожиданно раскрылся украшенный десятками красных шаров небосвод над Поднебесной. Повешенные на разной высоте и в перспективе, китайские фонари раздвинули пространство сцены, сделали его практически бесконечным, и в этой невероятно красивой, но немного шокирующей обстановке полилась увертюра Стравинского.

Стравинский создал удивительную и сложную музыку, а Бертман со товарищи, трактуя ее более чем бережно, подарили нам изысканное представление. Опера короткая, действий в ней немного, и они жестко локализованы, по крайней мере, по месту. Бертман наполнил эту сказочную реальность, весьма условно привязанную к Китаю, стремительным и непрестанным движением. В спектакле много групповых перемещений, более всего напоминающих современный танец. В музыкальную ткань повествования были введены африканские барабаны. Они же послужили и прекрасными визуальными акцентами в сценографии постановки. О барабанах Дмитрий Александрович рассказал целую историю – оказывается, это настоящие ритуальные барабаны из племени африканского народа ашанти (Гана), подаренные театру компанией «ЛУКОЙЛ Оверсиз». «Эти барабаны приехали к нам в театр в тот момент, когда мы приняли решение ставить «Соловья». И я сразу подумал, что это не случайно – ну зачем в оперном театре такие барабаны? - рассказал Дмитрий Александрович. – И получилось так, что где-то они есть в партитуре, а где-то это импровизация, причем отрепетированная, но такая… энергетическая. Это большое взаимодействие артистов».

Премьера «Соловья» Стравинского в «Геликон-опере»

Декорации просты: хорошо знакомые любителям «Геликон-оперы» стулья с высокими спинками легко трансформировались и в постаменты, и в текущие реки, и в трон Императора. Яркие, но простые наряды придворных жестко контрастировали с серым платьицем Соловья, а до крайней меры этот контраст дошел, когда на сцене появился сверкающий полированным металлом Соловей механический.

Перед спектаклем Бертман сказал: «Вы представляете, что бы сделали другие композиторы, как бы они развернулись и какие вокальные партии создали бы для механического Соловья? А Стравинский все многообразие и огромный потенциал персонажа отдал на откуп оркестру и солирующему (гнусавому!) гобою».

Премьера «Соловья» Стравинского в «Геликон-опере»

Это композиторское решение в «Геликоне», как впрочем, и все остальные, великолепно проиллюстрировали и усилили с помощью движения. Зловещий танец механического Соловья самым непосредственным образом призывал разрушение и Смерть, и Смерть не замедлила появиться. Надо сказать, что оркестр под управлением маэстро Понькина прекрасно справлялся со своими задачами, и певцы не отставали от оркестра.

И прекрасно спетый Андреем Паламарчуком Рыбак, и Кухарочка Майя Барковская, и Император Александр Миминошвили – все были убедительны и ярки. Одна из самых сложных задач – партия Соловья – стала перед Лидией Светозаровой, и Лидия с этой задачей в целом справилась. Хороши были Камергер и Бонза, Максим Перебейнос и Дмитрий Скориков, отлично смотрелись и слышались Дмитрий Хромов, Андрей Орехов, Илья Ильин в качестве японских послов. Как всегда, была хороша Ксения Вязникова в роли Смерти.  А пластическое воплощение роли Соловья японского императора в исполнении Ольги Давыдовой никого не оставило равнодушным.

Премьера «Соловья» Стравинского в «Геликон-опере»

Происходящее на сцене выглядело цельным, стремительным и продуманным до самых мельчайших деталей. Опера короткая, и, что удивило особо (это же можно отметить как проявление высочайшего мастерства постановщика), когда отзвучали последние такты, у зрителей и слушателей не возникло того ощущения, которое иногда появляется,  «а почему же это  все кончилось». Напротив, осталось ощущение полной гармоничной завершенности и достаточности. Публика, судя по восторженным аплодисментам, была в восторге.

Жаль только, что этот сложнейший спектакль в нынешнем сезоне состоялся только один раз. «Один раз, потому что черная икра покупается реже, чем белый хлеб, а «Соловей» – это большой деликатес, - объяснил с улыбкой Дмитрий Александрович. – Во-вторых, это спектакль для тех, кто придет именно на «Соловья», так же, как у нас есть спектакль «Лулу» Берга, который никогда не станет таким популярным, как «Травиата». Но, к радости гурманов оперы, мы увидим «Соловья» на новых подмостках отреставрированного здания «Геликона» в следующем сезоне, по крайней мере, нам это обещали…

Премьера «Соловья» Стравинского в «Геликон-опере»

Дмитрий Бертман в очередной раз показал Москве свой великолепный уровень оперной режиссуры, а ведомый им коллектив в очередной раз не подвел своего обожаемого мастера. Брава, «Геликон», мы будем ждать новых премьер.

Премьера «Соловья» Стравинского в «Геликон-опере»

И о создателях спектакля:

Режиссер-постановщик – Дмитрий Бертман

Музыкальный руководитель и дирижер – Владимир Понькин

Сценография и костюмы – Игорь Нежный, Татьяна Тулубьева

Художник по свету – Дамир Исмагилов

Хормейстер-постановщик – Евгений Ильин

Балетмейстер-постановщик – Эдвальд Смирнов.

Ирина ШЫМЧАК

Фото автора


← события

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей