• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


04.04.2016

БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ: МОЯ МЕЧТА – МУЗЫКА И МИР...

Борис Березовский

Борис Березовский:

Моя мечта – музыка и мир...

Гнесинка – школа уникальная. Входящая в знаменитый «Гнесинский Дом», основанный Еленой Фабиановной Гнесиной, школа-десятилетка им.Гнесиных с самого начала своего существования притягивает талантливых детей, как магнит. И с завидным постоянством выпускает в мир неординарных музыкантов. Гнесинцы – словно особая каста музыкантов. Об этом феномене Гнесинки мы уже рассуждали с одним из её выпускников, известным скрипачом, основателем фестиваля «Возвращение» Романом Минцем. Тогда же Роман упомянул, что школа готовит юбилейный концерт оркестра «Гнесинские виртуозы», которому недавно исполнилось 25 лет. Дата «Икс» была назначена на 3 апреля. И, так как в концерте принимал участие знаменитый выпускник Гнесинки, пианист Борис Березовский, логичным шагом стала встреча именно с ним.

Борис Березовский

Борис Березовский настолько известная личность, что рассказывать о том, кто он, -  трата времени. Скажу лишь, что харизма и обаяние его индивидуальности таковы, что, даже расшифровывая нашу беседу, я постоянно ощущала эту мощную витальность. Да и разговор получился не совсем «журналистским» – в домашней обстановке, дети носятся, чай пьём с печеньками, испечёнными его младшей дочкой…Борис – то хохочет, то вдруг становится серьёзным. И главное, отвечает такими простыми, обыденными словами, что поначалу кажется – ну что это такое, он «стебётся» надо мной! А потом вдруг эти слова складываются в логичное целое, по-философски выверенное и неоднозначное. Начали, конечно же, с воспоминаний о школьных годах в Гнесинке.

-Борис, кто Вас привёл в Гнесинку?

-Тогда было два варианта: можно было попасть либо в Гнесинку, либо в ЦМШ. Мои родители выбрали Гнесинку, потому что моя сестра уже там училась, у Ирины Сергеевны Родзевич. Они были очень довольны, им всё там нравилось. Как говорится в русской пословице, «от добра добра не ищут», и они решили отправить меня в Гнесинку. Я очень рад, что так всё получилось, потому что школа замечательная, тихая, спокойная.

Очень я любил Зиновия Исааковича, хотя несколько раз нас вызывали в его кабинет, как он тогда у нас назывался, «газовая камера», потому что он там постоянно курил. То за выбитые окна, то Миша Лидский флаг советский сжёг…Потом мы очень боялись, потому что нас вызвал ЗИФ и сказал: «Вот сейчас приедут и будут разбираться!» Естественно, никто не приехал (смеётся). Но он был очень мудрый человек, замечательный директор. И эта особая атмосфера Гнесинки действительно как-то успокаивала: мне нравилось, что там не было такой конкуренции, как в ЦМШ. У нас было гораздо более спокойно и приятно. Такая ситуация меня очень устраивала, я мог делать то, что хотел. Нас не очень за все остальные предметы ругали. Конечно, мы занимались и математикой, и прочее-прочее, но основной была музыка.

Борис Березовский, Александр Малофеев, Михаил Хохлов

-Кто с Вами учился в одном классе?

-Многие, естественно. Но, скажем, те, с кем я сейчас поддерживаю отношения, были на класс старше. Это Катя Державина, Оксана Глоба (она сейчас работает в театре Фоменко). Антон Мартынов, который был в нашем классе, сейчас живет в Париже. Лена Розанова тоже в Париже. Многие уехали. Несколько человек уже, к сожалению, на том свете. Из тех, с кем я продолжаю общаться, - это Катя Державина. К сожалению, с Мишей Лидским мы не поддерживаем отношения, хотя я его всегда очень ценил, мне нравилось слушать, как он играет. Миша был очень продвинутый, и в плане музыкальной литературы, и во всех других планах. Для меня это было стимулом.

-Вы относились к разряду хулиганов или были паинькой?

-Я и там, и там был. Видимо, с детства у меня такая позиция – я посредине. Всегда тянулся к хулиганам, но, тем не менее, понимал, что это может плохо закончиться (смеётся).

-Ваш первый наставник в Гнесинке?

-Ирина Сергеевна Родзевич, конечно. Я с ней очень много занимался. Она не из тех людей, которые «прессовали». Это тоже мне нравилось в Гнесинке: у нас не было такого прессинга в школе, когда давят, давят, давят…Всё было как-то очень естественно, органично и спокойно. Пожалуй, это основное качество Гнесинки, при том, что и качество обучения замечательное.

-Помнится, Роман Минц упомянул, что, когда Вы с ним встретились в Лондоне, сразу же спросили: «А ниши остались?»

-Ниши – для нас это был такой андеграунд. Там собиралась вся честная компания, там курили…Там Катя Державина, которая сейчас играет Баха, играла рок-музыку. Мы там собирались, когда иногда прогуливали уроки.

-Да, славное время…Кстати, оркестр «Гнесинские виртуозы» был создан в 1990 году. В том году Вы победили в Конкурсе Чайковского. А как создавались «Виртуозы», помните?

-Я не помню, увы. Я с ними один раз тогда выступал в Большом зале консерватории, помню, что очень хороший был концерт, играли они здорово. Я-то ушёл до Хохлова, который и создал «Гнесинских виртуозов». Он пришёл как раз в тот период, когда всё надо было ремонтировать, воссоздавать, и, конечно, в этих условиях он делал и возможное, и невозможное. Он великолепно справился с этой задачей, сохранил школу в сумасшедшие 90-е годы, и огромное ему за это спасибо! Я не удивился, когда узнал, что у него проблема с сердцем – испытать такое, сами знаете, как тяжело. Если хорошее здание – обязательно будут рейдеровские захваты, а здание в центре Москвы могут и забрать, и «отжать», как у нас говорится. Помню, один раз заходил, когда всё было в состоянии активного ремонта, там ещё доски какие-то лежали… По этим доскам добрался до кабинета Хохлова, а там уже сидел чиновник, с которым Михаил Сергеевич в очередной раз пытался договориться. В общем, сложная была жизнь, не позавидуешь. Но он молодец, всё замечательно сделал, и то, что сейчас в школе преподаватели знаменитые, и всё восстановилось – во многом его заслуга.

-Вы часто бываете в Школе Гнесиных?

-По причине того, что дочь моя там учится, заходил несколько раз. Вот сегодня заходил.

-А у кого она учится?

-У Лидии Александровны Григорьевой.

-Прекрасный педагог. Яков Кацнельсон у неё учился, помню, рассказывал.

-Да, и Кацнельсон. И Юра Фаворин.

Борис Березовский

-Вы представляли в детстве, что можете стать кем-то другим, не музыкантом?

-Мне всегда нравилась музыка. Просто в разные периоды мне нравится разная музыка. Поэтому что-то утверждать, и говорить, что это лучше или хуже, тоже глупо, потому что кто знает, как всё изменится в будущем? Но на каких-то этапах моей жизни, конечно, можно говорить, что сейчас я это люблю и этим занимаюсь. До этого было что-то другое. Это всё течёт из меня.

-В консерватории Вы учились у Элисо Вирсаладзе. Что она Вам дала как наставник?

-Она мне очень много дала. Она дала мне замечательное чувство ритма – этому Элисо Константиновна уделяла особое внимание. Вообще она личность неординарная. Масштабная. Это был очень яркий эпизод в моей жизни.

-«Вот на сцене черный ящик. Но то, что я слышу, не может прийти из черного ящика, оно приходит с неба», - говорил Софроницкий. Я не случайно привела эти слова. На сцене Вы гипнотизируете публику. Причем без внешних эффектов, но с какой-то внутренней силой. Вам близок Софроницкий? Я почему-то его вспоминаю, когда слушаю Вас.

-Безусловно. У нас вообще богатая пианистическая традиция, и Софроницкий – один из выдающихся легендарных пианистов, очень ярких, которые оставили во мне огромный след, совершенно особый, очень хороший и глубокий. Из тех, кто абсолютно предан музыке. А что касается манеры игры – они у меня разные. Можно играть, как хочешь. Меня это не волнует. Для меня самое главное, чтобы играли хорошо. Если кто-то во время игры делает какие-то жесты, меня это абсолютно не раздражает. Меня раздражает, если играют скучно. Но к мимике это не относится. По свидетельству очевидцев, так играл Рахманинов: без всякого выражения на лице. Это такая манера, и она тоже имеет право на существование.

Борис Березовский

-В конце XIX века Антон Рубинштейн исполнил Антологию фортепианной музыки, Владимир Софроницкий сделал это уже в веке двадцатом (своими 12-ю «историческими» концертами), а Вы не собираетесь повторить этот подвиг в наше время? Добавились новые классики…

-К сожалению, это желание уже ушло, у меня появились абсолютно новые интересы, и к этому проекту я пока не вернусь. Я очень увлёкся фольклорной музыкой, у меня много фестивалей, очередной скоро будет в Москве, и это то, чем я живу в настоящее время. Может быть, когда я обратно вернусь в лоно чистой классической музыки, я займусь этим, а сейчас мне очень интересен фольклор. Я этим активно занимаюсь, и это мой главный проект на данный момент.

-Вы имеете в виду фестиваль «Музыка земли», который прошёл осенью 2015 года?

-Да, он состоялся с 1 по 4 ноября, а в этом году хотим его сделать в два этапа – в День флага и в День национального единства. И между этими праздниками на открытом воздухе в выходные дни, субботу и воскресенье, будут проводиться международные фольклорные фестивали. Съедутся замечательные коллективы со всего мира. Мы планируем организовать это в Подмосковье – либо в Архангельском, либо где-то на природе построить сцену. Проект уже утверждённый, и я очень рад, что это произойдёт. В прошлом году была представлена только русская музыка, в этом году у нас будет абсолютно весь мир.

-Кто Вам помогает?

-Министерство культуры РФ.

-А Ваши друзья, коллеги?

-Друзья, конечно, помогают. Но финансовую поддержку дает Минкультуры.

-Ну, а как же Ваш фестиваль Метнера? Знаю, что Вы искренне любите и высоко цените творчество этого удивительного композитора и пытаетесь передать эту любовь другим людям. Осенью в Московской консерватории проходил Метнеровский фестиваль, билеты на концерты были распроданы задолго до его открытия…

-Да, два дня мы играли Метнера, это было очень здорово, приятно вспомнить эти дни. На фестивале фольклорной музыки его произведения, которые он писал в русской, или английской, или немецкой стилистике, тоже будут звучать. Но отдельного фестиваля метнеровской музыки уже не будет. Сейчас на сто процентов я поглощён моим проектом «Музыка земли».

-Ну, тогда уж подробнее можете о нём рассказать?

-Приедут музыканты из Африки, Южной Африки, Индии, Японии, Румынии, Болгарии, Сербии, Латвии, Литвы, естественно, Россия будет. И Франция.

-Хотите представить именно фольклорную музыку?

-Настоящую народную музыку, и, где это возможно, в традиции. В России, например, или в Румынии очень много фольклора в классике. Чайковский, Стравинский очень часто это использовали. А вот где-то в Индии практически никакой связи нет, поэтому будет представлен чисто индийский фольклор, а это совершенно особая вещь. В Индии не признают классику. Они считают, что есть традиционная музыка, и попытка прогресса в музыке обречена. Время показало, что это не совсем уж и глупо, хотя я иногда люблю современные произведения, это интересно и забавно. Возьмём, к примеру, африканскую музыку. Африка – это прежде всего ритм. Генетически мы все оттуда, и этот ритм – в нас и в музыке. Хоть ты Баха играй, хоть кого угодно – ритм есть, и на нём держится вся музыка.

И эти композиции – потрясающие. Эмоции вызывают сильнейшие, до слёз… Это так красиво, так мощно! Но, когда мы составляли для Министерства культуры список с именами авторов, оказалось, что авторов у них нет…Настоящий исток музыки – ведь, собственно, откуда всё пришло? Когда нам говорят, что музыка началась с Баха, это не совсем так. Музыка Баха, определённая часть музыки, началась с этого. Полифония, религиозная музыка…Но изначально музыка в любом обществе всегда была праздничной. Она была связана с праздником, с ритуалом, таким, как урожай или что-то ещё. Мне больше нравится эта сторона музыки, чем религиозная, потому что в ней есть и душа, и тело. А в религиозной музыке тела нет. Она исключительно духовная. «Весна священная», которая сделала революцию в музыке – это же чистый фольклор, который Стравинский мастерски обработал, благодаря, кстати, Римскому-Корсакову, который тоже весь на фольклоре...

-Ну, а Прокофьев? Разве нет?

-Прокофьев – иногда. Это совсем другая история. Когда он хотел, он делал потрясающие вещи, и «Александр Невский», и русские песни у него феноменальные. Просто это не было основным в его творчестве.

-Даже во Втором концерте, который Вы недавно исполняли, всё пропитано русскими мотивами. Это очень хорошо ощущалось в Вашей интерпретации.

-Да, в финале есть эта тема. Но Прокофьев всё-таки, вся его музыка – не про это. Это очень красивая и очень умная музыка. Естественно, он пользовался фольклором, и удачно вводил его в свою стилистику. Лучше всего в этом плане, конечно, «Александр Невский» и пять русских романсов. Очень много примеров, но это не основное. А вот Римский-Корсаков на сто процентов – это фольклорная стилистика, очень красивая. Китеж, Садко, эти его оперы… Когда я почувствовал, что я это больше всего люблю, естественно, захотелось понять, откуда оно, от чего идёт, сохранилось ли у нас. В принципе, сохранилось: у нас много коллективов, очень хороших, кстати. О них мало пишут, ведь они работают, как правило, в провинции, собирают материал, ездят в глушь в экспедиции. Это всё есть – увлечённые люди, которые это любят, которые этим живут. Но это – не «гламур», и в медиа пространстве никак, к сожалению, не отражается. И моя задача – в первую очередь, просто получить удовольствие, от того, что я приглашаю очень хорошие коллективы, а во-вторых, правильно составить программу, чтобы это современно было, а не просто так. Скажем, Лигети очень удачно использует африканские ритмы. Эта связь меня очень интересует, и мы представим много русской, венгерской, болгарской, литовской музыки, связанной с классикой. Грузинская музыка тоже немножко с классикой связана. Ну, а всё остальное – это чистый фольклор.

-Из наших молодых исполнителей привлекаете кого-нибудь в свой фестиваль?

-Да, Юра Фаворин у нас уже выступал. Я очень хочу, чтобы он ещё сыграл в Москве, но не знаю, получится ли, он сейчас очень занят. Но ребята наши, конечно, будут задействованы: вот, к примеру, Никита Борисоглебский, изумительный скрипач, будет много играть Бартока, в связке с румынами. Шотландский скрипач с арфисткой к нам приедут. Замечательные музыканты! И японцы потрясающие. Скажу по своему опыту, нам, классическим музыкантам, там делать нечего (улыбается). Такой успех, такой заряд, которые они дают, - нам далековато до этого. По энергетике эта музыка – самая лучшая. Публика просто сходит с ума и получает заряд настоящей, здоровой энергии, которая необходима каждому. И мне лично тоже.

Борис Березовский

-Ох, не прибедняйтесь! Вы сами, когда выступаете, со своей стороны даёте мощнейший заряд энергетики в зал.

-Да, да, безусловно. Но в классике речь идёт об очень разных вещах. А в фольклоре в основном речь идёт о еде. Урожай, вот главное. А без еды, что бы ты ни делал, долго не проживёшь.

-А как Вы подпитываете себя? Откуда берёте силы и вдохновение?

-Из музыки, конечно, откуда же ещё! Такие шедевры – они вдохновляют. Даже когда не особенно настроен, через три минуты так заводишься, что – как у нас теперь модно говорить – «мало не покажется».

-Вас не случайно считают настоящим музыкантом, которому есть что сказать публике. Что Вас развивает, как личность?

-Очень много в жизни происходит, но я отдаю себе отчёт, что для меня всё-таки главное – музыка. Потому что, сколько бы я ни читал, всё равно не стану экспертом в области литературы, сколько бы чем-то другим ни занимался, скажем, языками – не стану лингвистом, это отдельная жизнь, это другая профессия, и, естественно, главное для меня – музыка.

-Читаю сейчас воспоминания о Григории Гинзбурге и поражаюсь, сколько же гениальных пианистов было в то время, причём практически в одну эпоху. Оборин, Гинзбург, Софроницкий, Игумнов, Флиэр, Фейнберг, Юдина, Нейгауз, Рихтер, Гилельс – последние уже помоложе…Что Вы можете сказать о наших нынешних молодых, тем более, Вы были в жюри XV Международного конкурса им.П.И.Чайковского? Как изменился сейчас мир пианизма?

-Я считаю, что всё хорошо. У нас очень много талантливой молодежи. Но, к сожалению, есть такая вещь: классическому музыканту нужно много времени. То есть виден потенциал, но, для того, чтобы человек достиг своего максимума, ему нужно играть много концертов, ему нужен сценический опыт. И очень многие этого опыта не получают. Классический музыкант – как хорошее вино: оно должно долго бродить, что-то должно с ним происходить, окисляться, или наоборот, я уж не знаю, что там с ним делают…Во всяком случае, потенциально у нас огромное количество талантливых музыкантов, просто не всем удаётся – это всегда так было. Какие-то участники не прошли, тот же Юра Фаворин, или Андрей Коробейников. Андрей – изумительный пианист, и Юра – совершенно потрясающий. Он талантливый и интеллигентный. И у него блестящее будущее. И в Гнесинке много талантливых ребят – это то, что касается нашего пианизма. Я не вижу больших проблем, честно говоря. Ну, а что касается нареканий…Так ещё Клара Шуман писала в своё время, что «в наше время музыкантов не осталось». Всегда так было. Человек, который безумно талантлив, всё равно найдет свою публику. Но тут дело не в этом, а в том, что сам конкурс замечательный, интересный. Меня после него много спрашивали, почему жюри решило так или иначе, но я отвечал, что в любом случае участники получают очень много, даже каждый прошедший в финал. Они после конкурса везде ездят, у них много концертов. А всё остальное не так уж и важно.

Борис Березовский, Оксана Левко и Александр Малофеев

-С учётом того, что, благодаря трансляциям Медичи выступления участников конкурса видели более 9 миллионов человек, это же прекрасно.

-И весь мир обсуждает. А это всё, в общем-то, формальность. Но пианистам это очень нужно. Дима Маслеев, мне кажется, будет выдающимся пианистом. Вот, к примеру, Дебарг – очень творческий человек. И в какой-то момент может просто заявить, что ему надоело заниматься музыкой, и он будет заниматься теологией. Ну, вот он такой. Обвинять его в том, что он не – профессионал? Как пианист, он, конечно, абсолютный профессионал, но в этом смысле он – не профессионал, потому что музыка для него – не главное дело жизни. Вот поэтому он может сойти с дистанции... Я надеюсь, этого не произойдет. А Маслеев, конечно, феноменальный музыкант. И молодой 16-летний Харитонов – у него какие-то феерические технические данные. Если всё сложится удачно, если он немножко больше на другую сторону музыки будет обращать внимание, то он тоже может стать величайшим пианистом. Ну, это по данным, а дальше – кто его знает…Лукас Генюшас, кстати, был немножко уставший, он переиграл, по-моему. Лукас – потрясающий пианист. Ему свежести не хватило, видимо, слишком много проигрывал эту программу и на конкурсе уже выдохся. Мне кажется, время всё покажет.

Борис Березовский

-Вы вернулись в Россию два года назад. Как Вам здесь живётся?

-Мне? Очень хорошо. Прекрасно.

-Любимые места в Москве остались?

-Да, в центре. Бульварное кольцо потрясающее. Сейчас ещё многие улицы сделали более красивыми. Поварская, Большая Никитская. То, что отремонтировали – замечательно. Москва – очень красивый город. Очень жалко, что советский период его, конечно, сильно подпортил, и много церквей снесли. Но всё равно центр остался восхитительным. Ну, и помимо того, что здесь красиво, это – город. Тут всегда есть чем заняться.

-И чем Вы любите заниматься?

-В Сокольниках гулять. Прекрасный парк! Дети ходят на батут, они обожают его.

-Когда-то в одном из интервью Вы заметили, что «к 45 годам хотите приобрести отель на Адриатическом море, прекратить интенсивную концертную деятельность, стать «живой легендой» и делать редкие записи». Что скажете сейчас, когда планку в 45 уже перескочили?

-Всё, слава Богу, осталось мечтой, и я надеюсь, что это останется мечтой ещё этак лет двадцать пять (смеётся). Чтобы я мог спокойно заниматься своим любимым делом, а не отдыхать на Адриатике. Хотя это прекрасно, конечно, я всем очень советую туда съездить. Очень красивые места.

-А ещё какая мечта у Вас есть?

-Вот это и есть моя мечта – чтобы мой фестиваль рос, рос, не знаю до каких пределов. Вот моя мечта. Музыка и мир.

Беседовала Ирина Шымчак

Фото автора

 

 

04.04.2016



← интервью

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей