Мамед Гусейнов:

Туркменская классика в центре Москвы

Сочинения советских композиторов. Некогда они были неотъемлемой частью нашей жизни. Мы смотрели балеты Караева, слушали оперы Тактакишвили, подпевали песням Бабаджаняна, знали и любили киномузыку Доги. 25 лет назад Советский Союз распался, и уникальное наследие представителей национальных композиторских школ бывших советских республик вмиг потеряло для нас свою значимость. Конечно, были счастливые исключения, но тенденция определилась: интерес угас, музыка замолчала. Однако искусство живет по своим законам, и есть не только неблагодарные потомки, но и верные последователи, в числе которых наш герой – композитор и пианист Мамед Гусейнов, Арт-директор Московского Международного фестиваля туркменской классической музыки «Звуки дутара» им. Нуры Халмамедова.

– Мамед, нынешний фестиваль уже второй по счету. Что заявлено в его программе?

– Концерты, научная конференция «Туркменистанцы в России: история трехвекового сотрудничества в научной, культурной и экономической сферах», большая выставка работ туркменских художников «Живописные легенды древнего Мерва» в Музейно-выставочном комплексе Российской Академии Художеств (Пречистенка, 19). Фестиваль откроется 29 октября и продлится до 3 ноября. Мы ждем гостей из США, Японии, ОАЭ, Словении, Армении и Туркменистана. Некоторые участники приедут в Москву во второй раз. Например, японский балет, выступавший в прошлом году. Вообще, первый фестиваль получился у нас туркмено-японским. Весь мир вспоминал в те дни о страшной трагедии Хиросимы и Нагасаки, с момента которой в 2015 г. минуло 70 лет. У Н. Халмамедова есть потрясающее произведение «Недослушанные песни детей Хиросимы и Нагасаки» на стихи японских поэтов в переводе В. Макаровой. В Японии знают эту музыку, и японское посольство захотело принять участие в нашем фестивале. Это был замечательный опыт, который будет продолжен!

На фото: Гульсолтан Халмамедова

– В названии фестиваля соединилась «старина глубокая» и посвящение Нуры Халмамедову.

– Дело в том, что именно так – «Звуки дутара» – называется самое известное сочинение Халмамедова. Символом туркменской поэзии стал Махтумкули, а нашей музыкальной культуры – Халмамедов. Он не заслужил настоящего профессионального признания при жизни, его критиковали в Союзе композиторов, но зато он приобрел всенародную славу. В первую очередь, благодаря киномузыке. «Шукур бахши», «Горькая судьба», «Тайны мукама», «Решающий шаг»... Вроде бы жил недавно: в 1938-м родился, в 83-м умер, но его музыка оказалась вплетена в наш быт. «Колыбельную» Халмамедова из фильма «Решающий шаг» мамы поют, даже не подозревая о том, что эта музыка – авторская. Или другой пример: когда человек умирает, его провожают в последний путь под музыку Халмамедова из фильма «Горькая судьба».

– То есть, эта музыка не ассоциируется с советской эпохой?

– Она воспринимается как подлинно народная. Туркменская музыка вообще уникальна. Если вспомнить историю, после татаро-монгольского нашествия туркменские племена были отброшены в пустыню, раздроблены. Каждое племя сохраняло самобытность: какие-то свои орнаменты в коврах, музыкальные жанры, мукамы, дестаны. И так продолжалось до XIX века. Когда в 1925-1929 годах В. Успенский совершил свою этнографическую экспедицию, он пришел в дикий восторг: в Туркмении сохранились лады древней музыки, везде вышедшие из употребления. Халмамедов, как никто, воспринял эту архаику. Когда я еще жил в Туркмении, изучал в музыкальной школе творчество советских композиторов, мне запало, что Халмамедов это что-то такое, чего раньше не было. Сейчас, получив профессиональное композиторское образование, я понимаю: истоки творчества любого другого туркменского композитора можно проследить. Халмамедов же для меня как Мусоргский, я не могу проследить его творческую родословную, он слишком самобытен.

Фестиваль первоначально возник как проект, нацеленный на популяризацию туркменской музыки за рубежом. Первый концерт, посвященный Дню Махтумкули, прошел в 2006 г. в Санкт-Петербурге, в Музее-квартире Римского-Корсакова. Тогда я впервые увидел, как публика за пределами Туркмении реагирует на эту музыку. Здесь нужно вспомнить еще об одном человеке. Дело в том, что я всю жизнь мечтал стать музыкантом, начал сочинять с 9 лет, но когда пришло время поступать в музыкальное училище, оказалось, что в этот год в Туркмении отменили прием на фортепианное отделение. Я понимал, что для того, чтобы учиться за рубежом, мне нужно сделать огромный рывок в профессиональном плане.

И тут произошло чудо. Замечательная пианистка, преемник школы Нейгауза, профессор Л. Я. Буславская приехала на родину в Туркменистан, поскольку у нее образовался перерыв в международных контрактах. Людмила Яковлевна подготовила меня к поступлению в Санкт-Петербургское училище им. Римского-Корсакова и я на общих основаниях выдержал конкурс и поступил. Я уехал в Россию, но Людмила Яковлевна осталась для меня наставником. И вот, я приехал после того первого концерта и говорю: «Людмила Яковлевна, это потрясающе! Как воспринимают нашу музыку за рубежом! Как не хватает какого-нибудь туркменского Дягилева, чтобы он взялся пропагандировать наше искусство!» А Людмила Яковлевна мне спокойно отвечает: «Ну, вот ты и организуй!» Так я и поступил. Создал проект «Звуки дутара», начал привлекать к сотрудничеству других музыкантов, сам написал много произведений, посвященных Туркменистану: квартет «Парфянские фрески», фортепианную пьесу «Геок-Тепинская битва», монооперу «Монологи Махтумкули Фраги», интересное двухчастное произведение для балалайки «Состязание и баллада», где я использовал ситарно-дутарные приемы игры. За это время по приглашению туркменских диаспор я побывал с концертами в Германии, Франции, Испании, Португалии, Канаде. Ну, а в 2015 г. мы решили создать такой фестиваль в Москве. Здесь Халмамедов окончил консерваторию по классу А. Н. Александрова. Как раз в Москве в 1962 г., еще будучи студентом, он написал пьесу «Звуки дутара», за которую на Всесоюзном конкурсе молодых композиторов получил премию из рук Хачатуряна. Многие туркменские композиторы учились в Москве: В. Мухатов, Ч. Нурымов. В. Мухатов, А.Кулиев, Ч. Нурымов, Р. Аллаяров и многие другие.

– Классическое туркменское искусство -  это искусство академической традиции?

– У нас не так, как в Иране, где есть классическое народное искусство, у нас классической называется академическая музыка. Но повторюсь: туркменская народная музыка отличается от всех остальных. Бахши можно сравнить с древнегреческими философами. Им многое позволялось, их боялись, их уважали. Во многом благодаря им сохранилось наше поэтическое наследие, ведь многие произведения восстанавливали со слов бахши. Как определили авторство? Дело в том, что на Востоке в конце поэмы всегда стоит как бы подпись – поэт обращается к самому себе. Вот, например:

Куда бы дороги туркмен не вели,

Расступятся горные кряжи земли.

Потомкам запомнится Махтумкули,

Поистине станет устами Туркмении!

Есть такое место – Куня-Ургенч. Там работали Авиценна (Ибн-Сина). Этот средневековый город был разрушен во времена татаро-монгольского нашествия. Это святое место, туда совершают паломничества. Где-то до 30-х годов ХХ века у нас не было консерваторий, а существовала наставническая традиция. Очень важно было получить благословение от наставника. Одним из обязательных условий было совершение паломничества к местам захоронения легендарных покровителей музыки и музыкантов Ашык Айдын пира и Баба Гаммара. Все народные музыканты обязательно отправляются туда, чтобы получить благословение. Такое вот почитание. В советское время академическая школа в Туркмении была, конечно, на уровне. Потом традиция, к сожалению, прервалась. Но, как ни парадоксально, это не относится к композиторской традиции! На нынешний фестиваль мы ждем гостей из Туркмении.

Прозвучит музыка Сухана Туйлиева, молодых авторов. Я недавно сформулировал для себя, зачем нужен наш фестиваль. Я не могу найти рационального объяснения, но иррациональное есть. Как пишет Гегель в своей «Феноменологии духа», Дух каждого народа должен влиться в Мировой – Всеобщий дух. Мне тоже очень хочется, чтобы туркменская музыка влилась во всемирное искусство!

Павел Уханов

Фотографии из личного архива Мамеда Гусейнова