• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


09.07.2018

«Коста» – личная история для всех осетин

Анатолий Галаов. Фото предоставлено пресс-службой Мариинского театра

Оглушительный успех премьеры новой постановки оперы Христофора Плиева «Коста» на сцене Национального государственного театра оперы и балета и Филиала Мариинского театра в Республике Северная Осетия- Алания вызвал огромный резонанс. 11-го июля спектакль ждут в Санкт-Петербурге, где в рамках XXVI Музыкального фестиваля «Звезды белых ночей» он будет показан на Основной сцене Мариинского театра. Удивляться, вроде бы, нечему. Хотя сочинения советских композиторов нечасто попадают в репертуар наших театров, «Коста» остается самой известной осетинской оперой. Однако существует скрытая опасность не оправдать чаяний слушателя, который ждет не просто добротной работы, но надеется на откровение. Как удалось справиться с нелегкой задачей, выясняла Татьяна Цветковская. Ее собеседник – режиссер-постановщик оперы «Коста», народный артист Республики Северная Осетия-Алания Анатолий Галаов.

Фото сцен из оперы «Коста» предоставлены пресс-службой Мариинского театра, автор фото – Лана ВАНЕЕВА

– Анатолий Ильич, сюжет «Коста» – глубоко личная история не только для каждого из авторов и участников спектакля, но для всех осетин. Как воспринимаете ее вы?

– Я родился в городе Алагире, который расположен на равнине у подножья гор, но с детства проводил в горах практически каждое лето. Я знал, что такое хлев, корова, лошадь. Знал эту жизнь не по книгам, не понаслышке. Я впитал ее. Горцам тяжело приходилось во все времена. Чтобы выжить, прокормиться, людям приходилось прикладывать чудовищные усилия. Сколько же всего приходится испытать в жизни! Не такой уж и длинной, ведь 70-80 лет пролетают, словно миг! Все эти мысли, воспоминания, рассказы о нелегкой судьбе моих земляков перекликаются с биографией Коста Хетагурова, которую я знаю во всех подробностях. Его произведения я читал еще в детстве, и до сих пор вчитываюсь в них.

Если заглянуть в глубь истории, нужно сказать о том, что до революции наш народ жил под тяжким гнетом. Хотя в Осетии никогда не было рабства, крепостничества, непосильный труд оплачивался очень скупо. И Коста, видя в этом огромную несправедливость, внутренне восставал. Именно поэтому он писал такие стихи. Он мечтал, что жизнь его земляков рано или поздно изменится, и одним из первых в Осетии открыто заявил о том, что должно быть равенство, братство, и все должны жить одинаково хорошо. Он воспевал людской труд. Он ненавидел фальшь. Все это можно найти в его произведениях. Его гнали, ссылали, дабы не будоражил людей. От этой истории я хочу перейти к нашей опере. Замечательный композитор Христофор Плиев вместе с либреттистами Шароевым и Цагараевым нашли именно тот тонус, тот нерв, который необходим для передачи всех этих мыслей Коста Хетагурова. Мне кажется, в музыке все это выражено. Есть сюжет, есть либретто, но именно музыка очень точно передает весь пафос произведения.

Фото сцен из оперы «Коста» предоставлены пресс-службой Мариинского театра, автор фото – Лана ВАНЕЕВА

Опера «Коста» непроста для постановки. Когда художественный руководитель театра Лариса Абисаловна Гергиева предложила мне взяться за эту работу, я засомневался. У меня уже был опыт исполнения роли Коста в драматическом театре, причем, как утверждали критики и коллеги, весьма успешный. Тем не менее, как режиссер я опасался: а вдруг у меня не получится? Сыграть-то я его сыграю, а вдруг мне не удастся в оперном жанре передать все страдания, муки, всю боль человеческую?

В спектакле мы ушли в сторону от бытового изложения материала. В этом отношении мы нашли общий язык с художником-постановщиком Ибрагимом Супьяновым.

– А почему как художника-постановщика вы пригласили именно его?

– Как только я решил, что буду ставить «Коста», сразу понял, что надо осваивать материал и думать параллельно о сценографии. В либретто есть точные указания, где происходит та или иная сцена. Я изначально хотел пойти путем обобщений. Коста Хетагуров писал: «Весь мир – мой храм, вселенная – отечество мое». С самого начала я дал волю фантазии художника. Обычно я так и поступаю. Прошу: прочитай и передай карандашом, наброском то, что ты чувствуешь. Я много раз проводил такие эксперименты. Грешен – к нескольким своим спектаклям я даже делал оформление сам.

– А до этого вы работали вместе?

– Нет, мы впервые встретились, хотя работы Ибрагима Супьянова я знал, видел на выставках. Когда Лариса Абисаловна Гергиева посоветовала мне подумать о нем, как о художнике-постановщике «Коста», я ответил: «Да, он для моего решения подходит». У Ибрагима Супьянова «вселенский» подход. Вы обратили внимание на его кулисы, задники? Он как раз очень далек от быта. Единственное, мне хотелось, чтобы была одна площадка, с которой происходили бы незначительные трансформации. Главное, чтобы зритель мог сосредоточиться на человеке, на его чувствах и проблемах. За основу идеи спектакля я взял строки Коста Хитагурова: «Цепью железной нам тело сковали». Это образное выражение, но мне хотелось, чтобы эти цепи в спектакле создавали атмосферу эпохи. Молодым людям, пришедшим в наш театр, этот образ мог показаться непонятным, и, тем не менее, они восприняли его всем сердцем. Люди со слезами на глазах благодарили постановщиков и артистов, и это подтверждает: мы нашли верный путь!

Фото сцен из оперы «Коста» предоставлены пресс-службой Мариинского театра, автор фото – Лана ВАНЕЕВА

– Кстати, по поводу актуальности. Среди моих коллег было высказано мнение, что опера Плиева – яркий образец своего времени, типично советская опера. Вы согласитесь с этим?

– С этим утверждением можно спорить, потому что только утописты могут вообразить, что будет время, когда не будет угнетенных, угнетателей, не будет князей и рабов. Жизнь так устроена, что есть люди талантливые и бездарные, одаренные и заурядные, сильные и слабые. Важен и характер человека. Есть бизнесмены, думающие только о своем кармане, а есть люди другой породы, которые помнят о бедных и пытаются им помочь. И в этом смысле, я считаю, произведение не потеряет своей актуальности никогда, пока у нас будут богатые и бедные, пока сохранится социальное неравенство, а оно будет всегда, я уверен в этом.

– То, что вы читали в спектакле стихи Хетагурова, это ведь не только режиссёрская находка? Была внутренняя потребность в том, чтобы со сцены звучала поэзия? Его стихи невероятно музыкальны!

– В моей библиотеке огромное количество изданий сочинений Коста Хетагурова. Я часто листаю публицистику, читаю стихи, и каждый раз у меня рождаются какие-то новые чувства. Вдруг ловишь себя на мысли, что с возрастом воспринимаешь какие-то вещи иначе. Жизненный опыт приносит свои плоды. Стихи, наверное, можно было бы и не использовать в нашем спектакле. Опера исполняется на русском языке, а стихи я читаю на родном, осетинском. Но дело в том, что подчас в переводах слово теряется. Поэтический колорит, построение фразы имеет большое значение. Здесь такая глубина! Просто читать стихи могут все, а глубоко прочувствовать поэтические строки дано лишь избранным. Надеюсь, что звучащее со сцены слово тронуло сердце каждого.

Фото сцен из оперы «Коста» предоставлены пресс-службой Мариинского театра, автор фото – Лана ВАНЕЕВА

– Коста для вас – поэт, герой или просто несчастный, талантливый человек? Все-таки поэт – это некий символ.

– Конечно. Поэт – выразитель дум народа. Я, честно говоря, никак не предполагал, что буду выходить на сцену в этом образе. До меня роль Коста в кинокартинах, спектаклях исполняли знаменитые, талантливейшие актеры, корифеи осетинского театра Владимир Тхапсаев, Маирбек Икаев, Соломон Таутиев... Говорят, это было что-то невообразимое. Людей уносили со спектаклей на руках, вызывали скорую помощь, настолько это было правдиво и проникновенно. После таких трогательных историй, сохранившихся в памяти моих старших коллег, каково мне было получить предложение исполнить роль Коста? Тяжело было преодолеть этот психологический барьер. Меня уговорила режиссер Роза Бекоева. Она сказала, что никого, кроме меня, в этой роли не видит.

– А что это был за спектакль?

– «Горькие рифмы». Авторами пьесы были Борис Черчесов и Казбек Мецаев. Репетиции были очень сложные, но все, происходившее тогда, заставило меня еще глубже погрузиться в эпоху, изучить биографию Коста, прочитать воспоминания современников, раскопать архивные документы. Почему у него были такие сложные взаимоотношения с властями? Как он общался с простым народом, с интеллигенцией, с военными, с аристократией? Я похудел килограммов на восемь, потому что знал, что Коста был худой, среднего роста, а я высокий. Это меня беспокоило. Я стал жить этим делом, постоянно думал о нем, ни на что не мог отвлекаться. Я уезжал в родное село, чтобы мне никто не мешал, или отправлял туда семью, чтобы побыть одному. Я читал, размышлял, репетировал... Все это преамбула к моему ответу на ваш вопрос. Я решил для себя: раз я буду играть эту роль, то должен верить, что я Коста. Хорошо, пусть так, но что заставляет меня, Коста, писать стихи, проклинать князей, вступаться за бедных? Коста ведь мог жить иначе. Все это слагаемые общей проблемы. Он жил впроголодь. Учился в художественной академии, но не окончил ее. Хотя он здорово рисовал, расписывал церкви, зарабатывал себе на хлеб. Мне кажется, он увлекся поэзией, потому что понимал, что словом можно многого добиться. Можно убить, можно вылечить. И вот я про себя думал: слово – это мое оружие. Если я люблю свой народ, вижу его боль, неравнодушен к ней, я должен постараться чем-то помочь. Коста был отчаянным, мужественным человеком. С другой стороны, его темперамент, непростой характер...  Если дело касалось справедливости, он высказывал все прямо в лицо. Все неурядицы он пропускал через собственное сердце. В любви ему не везло, здоровье было расшатано, в конечном итоге, его поразил костный туберкулез. И как раз в спектакле «Горькие рифмы» я взял на себя смелость показать его в тот момент, когда он был уже, что называется, не от мира сего. Вы знаете, мне рассказывали, что когда он жил в селе Лаба, за пределами Осетии, в Карачаево-Черкесии, куда переселился его отец, он уже немного помешался, и сестра его охраняла. Он полуодетым, говорят, выходил на улицу, останавливал людей и читал им свои стихи, а сестра Ольга его находила, уводила домой и в наказание била мокрым полотенцем, чтобы он больше не смел так поступать. И все это я играл в финальном эпизоде спектакля. Человека довели до такого состояния. Мне думается, что стыдиться обнажать такую правду не стоит, потому что и сегодня в нашей жизни могут происходить подобные вещи. У нас не любят людей, которые могут за правду перегрызть горло. Это во все времена было так, и, наверное, так и будет. Я постепенно передаю исполнителю главной партии эти тонкие особенности, нюансы. Внешнее здесь не главное. Важно выразить образ мысли, чувства, убедительно показать взаимоотношения людей. Нужно постараться отыскать верную интонацию. Мне кажется, в этом плане мы понимаем друг друга с исполнителем главной партии Дзамболатом Дулаевым. Дело не в том, что он со мной соглашается. Главное, что он мне верит!

Беседовала Татьяна ЦВЕТКОВСКАЯ

Фото сцен из оперы «Коста» предоставлены пресс-службой Мариинского театра, автор фото – Лана ВАНЕЕВА

 

09.07.2018



← интервью

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей