• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


08.12.2018

ДМИТРИЙ СИБИРЦЕВ: «ТРУППА ТЕАТРА «НОВАЯ ОПЕРА» СПОСОБНА ДЕЛАТЬ АБСОЛЮТНО ВСЁ…»

Московский театр «Новая Опера» имени Е.В.Колобова удостоен «Онегина» - российской оперной премии в номинации «театр». Замечательный подарок ко дню рождения (юбилейному) директору театра Дмитрию Сибирцеву. Среди театрально-директорского корпуса России Дмитрий Александрович занимает особое место по своему достаточно редкому на подобном посту сочетанию компетенций и умений. Концертирующий музыкант (причем, как в жанре классики, так и классического кроссовера), организатор музыкально-театральных событий, с колоссальным опытом, включающим проведение масштабных фестивалей и конкурсов, высокопрофессиональный пианист-концертмейстер, прекрасно понимающий саму природу и суть вокального искусства, автор и ведущий уникальных концертных программ, просветитель, человек, знающий и чтущий традиции и одновременно открытый новым веяниям… Свою должность директора театра он занимает уже седьмой год. 

- Когда вы приходили на этот пост, то, конечно, представляли себе некую концепцию развития творческого организма, которым предстояло руководить. Насколько то, что вы предполагали и ожидали тогда, совпадает с тем, что есть сейчас?

- Тут нельзя говорить о какой-то вот прямо четко выстроенной концепции, потому что сразу было понятно, что любые планы, которые были начертаны на листочках бумаги и имелись у меня в голове, обязательно будут  подвергаться жесточайшей корректировке в зависимости от обстоятельств.  Поэтому жизнь сама продиктовала то, что нужно делать, где какие акценты расставить. Но вот что удается все-таки делать, двигаясь, может быть немного медленнее, чем мне бы хотелось, - это ставить в нашем театре те названия, которые находятся в моем личном «топе» оперных шедевров, и те, которые, как я считаю, просто обязательно должны идти в оперном театре, наверное, некоторые из них – сменяя друг друга. И вот эти названия у нас потихонечку ставятся. Безусловно, ставятся и другие, которые, если бы не было каких-то определенных обстоятельств, может быть, я бы ни за что не стал ставить. Мы знаем, существуют такие понятия, как творческий заказ, например. Но все-таки, в нашей афише превалируют те произведения, которые действительно очень хотелось поставить. Причем это абсолютно разная музыка. Я всегда  подчеркиваю, что я - сторонник красивой «большой» оперы, она, в первую очередь, ассоциируется с шедеврами XIX века. Но среди тех названий, которые я всегда хотел, чтобы шли у нас, они очень много опер и ХХ века. Поэтому у нас появилась и «Саломея»  Р.Штрауса, и «Пассажирка» Вайнберга.  Музыка Вайнберга на меня произвела просто сумасшедшее впечатление, когда я впервые смог с ней познакомиться. Мне  очень радостно, что мы здесь поставили «Маддалену» Прокофьева и «Игроков» Шостаковича, потому что, на мой взгляд, это - потрясающие оперы. А с другой стороны - у нас Гуно, которого так давно в Москве не было, я имею в виду «Ромео и Джульетту»,  оперы Вагнера «Тристан и Изольда» и «Лоэнгрин»…  «Гензель и Гретель» Хумпердинка - это мечта всей моей юности и студенческой поры – увидеть эту оперу на сцене. Конечно, в афише  есть «топовые» названия – «Богема», «Мадам Баттерфляй», «Лючия ди Ламермур». Было очень интересно прикоснуться и к Бриттену, и к Перселлу…

- Можно сказать, что афиша театра «Новая Опера» формируется, исходя из личных вкусов директора?

- Я всегда принимаю и другую точку зрения. Субъективен ли я? Наверное. Но я считаю, что наша – моя, главного дирижера, заведующего труппой, - субъективность базируется на хорошем образовании и большом опыте, поэтому она близка к объективности. И в том, что касается формирования репертуара, и в нашем внутреннем «рейтинге» артистов.

- Об артистах. Глядя на такую афишу, невозможно не задать вопрос: как обеспечивается исполнителями столь разноплановый репертуар? Насколько я знаю, практика приглашения солистов «со стороны» у вас не слишком распространена…

- Труппа театра «Новая опера» - это те люди, которые способны, в разных сочетаниях своих, делать абсолютно все. Вот это богатство было мной шесть лет назад получено, и, на мой взгляд, за эти годы приумножено. В театр пришло очень много достойнейших артистов-певцов, и так счастливо складывается, что крайне редко бывает, чтобы мы испытывали какие-то проблемы с составами на тот или иной спектакль. Безусловно, у меня есть свой собственный рейтинг певцов, которых, я может быть, хотел бы постоянно слушать в той или иной опере. Но я прекрасно понимаю, что им надо развиваться творчески, ездить на гастроли… Я один из тех руководителей, которые считают, что такие гастроли каждого артиста только развивают во всех смыслах,  что возможность петь на лучших мировых площадках, в других театрах Москвы и России полезна ему, а значит, и театру. Этот творческий опыт потом проявляется в наших спектаклях.

- Откуда к вам приходят солисты?

- Можно, наверное, сказать, что отовсюду. Хотя значительная часть наших ведущих солистов, тех, которые, как говорится, являются «красной строкой» в афише, пришла к нам из Академии хорового искусства им. В.С.Попова. Поэтому мы – безумно счастливый театр. Это люди грамотные, обладающие высокой культурой – не только музыкальной, но и общей, это люди, умеющие быстро готовить партии, хорошо слышащие друг друга в ансамблях… Конечно, счастье, что к нам пришли такие певцы, как мирового уровня баритоны Сергей Мурзаев и Борис Стаценко, пришли в возрасте настоящей творческой зрелости и безусловного мастерства. Я считаю, что у нас в театре вообще идеальный баланс поколений. Это очень важно. И важно, чтобы среди артистов были такие авторитеты, которые с высоты своего положения могут порой и дирижеру, и режиссеру что-то подсказать, разумеется, аргументированно.

- Вы, насколько можно понять, убежденный сторонник репертуарного театра?

- Я могу сказать, что я не имею ничего против системы stagione как таковой. Но зрители Новой Оперы дают мне совершенно четко понять, что пока не выросло новое поколение публики, у нас будет так, как сейчас. Мы пробовали поставить подряд больше трех премьерных спектаклей, и поняли, что это в наших условиях не работает. Потом у публики есть еще такой стереотип – если это третий спектакль, значит, и состав по уровню третий. А ведь это далеко не всегда так. Более того, нередко в процессе репетиций тот состав, который изначально предполагался как первый, уступает в итоге изначально второму. И уж, конечно, совсем не редкость, когда второй состав совсем не хуже первого. Просто они разные.

- Не могу удержаться от традиционного вопроса о том, кто главнее в оперном театре (ну, после директора, конечно) – дирижер или режиссер?

- О главенстве спорить бы не хотелось, в нашем театре такого противопоставления не наблюдается. Но вот что надо сказать, не в обиду коллегам, которые приходят ставить оперу из драматического театра. Я считаю, что ставить оперный спектакль должны люди, которые этому специально обучались, которые знают, что такое музыкальная драматургия, знают законы жанра. Настоящий оперный режиссер никогда не позволит себе в ансамбле расставить солистов так, чтобы они друг друга не видели. Нельзя допускать, чтобы дирижер просто с ума мог сойти от того, какие мизансцены предложены режиссером. Нельзя, чтобы в сцене из «Евгения Онегина» в первом действии Татьяна стояла рядом с Онегиным, Ольга – рядом с Ленским, и Онегин через всю сцену спрашивал у Ленского: «Скажи, которая Татьяна»…  Глупость получается. Несусветная.

- Полученное вами воспитание (отец Д.А.Сибирцева – известный оперный певец Александр Сибирцев – прим. ред.), образование, общение и опыт работы с легендами вокального искусства – Ириной Константиновной Архиповой, Марией Лукьяновной Биешу, выдающимися мастерами старшего поколения, позволяют говорить о вашем глубоком знании традиций, более того – вашей укорененности в них. И как все это сочетается с современностью, есть внутреннее сопротивление или вы видите в современной ситуации больше точек соприкосновения с традицией, чем можно подумать, больше общего, нежели различий?

- Наблюдая за всем, что происходит сегодня, понимаешь, насколько счастливо наше поколение. Это счастье – в нашем образовании.  Наши учителя были людьми, обладавшими огромным объемом знаний, проникавшими в самую суть вещей и феноменально умевшими доносить свои мысли. В юности мы это особо не ценили, а сейчас понимаем, что благодаря такому багажу можем оценивать все происходящее, как говорится, в контексте, понимать, что на самом деле ново, а что – нет. Конечно, меняется многое, и глупо было бы заявлять, что петь надо именно вот так, потому что так пел, например, Иван Семенович Козловский. Но многое и остается. Конечно, хотелось бы, чтобы наш театр стал во всех смыслах «модным». Но не любой же ценой. Как говорит, Михаил Мугинштейн, опера – это дама, за которой надо ухаживать. И не все приемлемо в попытках достичь востребованности и «модности».

- В кресле директора оперного театра вы ощущаете себя больше музыкантом или все же именно директором?

- Я очень хочу  ощущать себя в этом кресле прежде всего музыкантом. Но в театре я выполняю функции человека, который отвечает за всё. Рад, что у нас крепкая команда, рядом со мной профессионалы, люди, которые прекрасно обучены в сферах не только театральной, но и хозяйственной деятельности.

-Что самое приятное и самое «стрессовое» в вашей работе?

- Самое приятное – понимать, что есть движение, что театр на месте не стоит. Самое «стрессовое» - это когда приходится принимать решение о том, что кто-то из артистов уже не может продолжать работу в театре. Среди этих людей могут быть те, с кем я много и интересно работал, делал концертные программы, аккомпанировал на конкурсах. И вот, несмотря на весь этот багаж воспоминаний о замечательном совместном творчестве, я должен объявить, что сотрудничество певца имярек с театром прекращается. Я не имею права в угоду личным отношениям и дружбе ставить под угрозу качество спектаклей. И самое трудное – это даже хорошим друзьям говорить слово «нет».

- А как удается сочетать такие несочетаемые вещи в репертуаре, как «Саломею» и «Жизнь за царя», например?

Это не несочетаемое. Просто нельзя «Жизнь за царя» делать так, как «Саломею». Или так, как вот у нас была «Пиковая дама» недавно. Это был мастерски поставленный спектакль, но он вызывал у публики отторжение. В сценической версии «Жизни за царя» я бы не хотел видеть русский народ в каком-нибудь изуродованном виде, это должна быть настоящая патриотическая история.

- На спектаклях бываете часто?

- Сейчас даже еще чаще. Считаю, что все надо самому отсматривать и отслушивать. Раньше считал, что достаточно иногда только оркестровых репетиций. Но бывают ошибки, когда мы думаем, что если у человека что-то не получилось на оркестровой репетиции, значит, у него точно не получится на спектакле. Это не так. И мнение об уровне текущих спектаклей я должен иметь свое.

 - В беседе с вами нельзя не затронуть тему «внетеатральных» проектов..

- На меня иногда как на сумасшедшего смотрят – зачем, имея возможность нормально работать директором, тратить время и силы на программы, которые заработка не принесут? Например, когда я готовлю с певцом программу романсов Рахманинова, это означает, что я должен вставать утром примерно в 5.30, заниматься несколько часов, потом еще после вечернего спектакля оставаться и снова заниматься.  Или зачем все время делать новые и новые программы с «Тенорами XXI века» ( у нас в репертуаре теперь уже около 2200 произведений), когда можно спокойно петь по три песни на корпоративах  и неплохо зарабатывать? Но ведь это неинтересно. Интересно сделать с тенорами программу арий из русских опер, или все песни Тости, или целиком свиридовскую программу. Не хочется так уж все упрощать, как, наверное, было бы удобнее, но гораздо скучнее.

«Музыкальный Клондайк» поздравляет Дмитрия Сибирцева с юбилеем и желает ему и театру «Новая Опера» новых успехов и процветания!

 

Беседовала Надежда КУЗЯКОВА
фото из личного архива Дмитрия Сибирцева

 

08.12.2018



← интервью

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей