• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


18.12.2019

Сергей Лейферкус: «Самое важное для артиста – это харизма!»

Сергей Лейферкус

Ярчайший артист, покоривший сцены всего мира, Сергей Петрович Лейферкус – не менее авторитетный и успешный организатор и сподвижник культурных проектов. Один из самых знаменитых исполнителей партии Евгения Онегина, он вот уже третий год предстает перед аудиторией в совершенно новом «формате»  - как президент   Национальной оперной премии «Онегин», мероприятия которой прошли 1 декабря в Михайловском театре и 2 декабря в Большом зале Санкт-Петербургской филармонии им. Д.Д. Шостаковича.

- Сергей Петрович, прежде всего, «Музыкальный Клондайк» поздравляет вас с юбилеем, это большой праздник для всех, кто любит оперу и классическую музыку. Любой юбилей – это некоторое подведение итогов, конечно же, промежуточных. С чем вы пришли к этой дате - 50-летию вашей творческой деятельности, что считаете для себя наиболее важным, когда оглядываетесь назад? 

- Огромное спасибо за поздравления! Я могу сказать, что я не ощущаю себя вышедшим на пенсию, и, наверное, что самое главное, я не чувствую этой даты. 1 февраля – тот день, когда я вышел на сцену Театра музыкальной комедии. Но, поскольку в это время я буду в Гамбурге, то решил сделать промежуточное выступление в честь юбилея, и вообще, можно сказать, что весь сезон будет юбилейным. Я благодарен судьбе, и всем тем, кто внес вклад в мою творческую жизнь. Голос по-прежнему звучит, я могу работать, петь. Даже те вещи, которые мне казались раньше сложными, теперь получаются сами по себе, думаю, что, безусловно, это «работает» опыт. И, конечно, каждодневная работа, ведь вокалист не имеет права на длительный отдых, может быть только кратковременное вокальное затишье. Вокалист должен постоянно работать очень интенсивно, только тогда что-то получится.

- Какие события  повлияли на построение вашей творческой карьеры?

- Конечно, важными в моей жизни оказались встречи с гениальными музыкантами. Недавно мы простились с великим дирижером Марисом Янсонсом, я вспоминаю моменты общения и работы с ним. Работа с музыкантами такого уровня - это очень важно для творческой карьеры любого исполнителя. Вообще, мне повезло в жизни, я работал с выдающимися мастерами современности – дирижерами Юрием Темиркановым, Бернардом Хайтинком, Куртом Мазуром, Джоржем Шолти и многими другими, с великими певцами – это Пласидо Доминго, Мирелла Френи, Николай Гяуров, Владимир Атлантов, Чечилия Бартоли и так далее. У всех, с кем я работал, я брал что-то для себя, потому что считаю, что момент самообучения очень важен для музыканта.

Сергей Лейферкус

Сергей Лейферкус – Сальери. «Моцарт и Сальери» Н.Римского-Корсакова.

Большой зал Санкт-Петербургской государственной академической филармонии.

- Начиная с 2007 года, вы проводили в Петербурге, затем в Москве Международный детский вокальный конкурс «Мы поём оперу». Что, на ваш взгляд, помимо, естественно, отличных профессиональных критериев, важно для успешного построения карьеры начинающим музыкантом?

- Рецепты могут быть абсолютно разные. Каждый случай необходимо разбирать индивидуально. И в то же время, нельзя что-то советовать, у каждого свой путь развития, своя судьба, талант. Но общее, что я могу сказать – не останавливаться на достигнутом, не почивать на лаврах, даже если кажется, что было очень успешное выступление и все вокруг говорят об этом, поверьте, это ничего не значит. Надо всегда находить для себя момент самонеудовлетворения, самоанализа. Ведь в такие моменты приходит осознание того, что можно сделать лучше, над чем работать. Это бесконечный путь к совершенству.

- Вы сейчас преподаете?

- На регулярной основе - нет. В основном, даю мастер-классы. Я честно скажу, я не очень люблю работать с начинающими певцами. Мне нравится заниматься с людьми, которые уже что-то умеют, понимают, вот тогда я могу дать многое. А ставить голос – это вообще очень серьезная работа и немногие могут похвастаться тем, что умеют это делать хорошо. Мне, например, повезло, я встретил в хоре Марию Михайловну Матвееву, педагога при классе солистов Ленинградского университета, у нее учились Софья Преображенская, Евгений Нестеренко, Людмила Филатова и многие из тех, кто не стал оперным звездами, но стали высококлассными артистами хора, она умела заниматься с самого начала, ставить голос. И плюс, главный хормейстер хора Ленинградского университета Григорий Алексеевич Сандлер, который умел ставить дыхание. Может иногда неожиданным способом, я помню, когда пришел на первую встречу к нему, мне было 17 лет, он ударил меня кулаком в живот, я напрягся, он говорит – «замечательно, будешь петь». Казалось бы, варварский жест, но на нём проверяется, может ли человек сконцентрироваться на дыхательном процессе или нет, может ли он освоить его. Это зависит во многом от мышечной структуры. Кстати, я не рекомендую певцам качаться, зажатием мышц можно себе навредить.

- Вернемся к Национальной оперной премии «Онегин», где вы являетесь президентом. В чем главная миссия награды?

- Во многих творческих профессиях есть своя премия, почему не сделать то же самое специально для оперных театров? У многих молодых артистов, которые только начали свой профессиональный путь, не всегда есть возможность поехать на конкурс и получить звание лауреата. С этим связано много причин – и загруженность в театре, и финансовый вопрос. Но я считаю, что публика должна знать, когда идет на спектакль или концерт, имеет ли вообще смысл идти на этого певца или нет, а тут певец – лауреат премии «Онегин», это уже есть своеобразный отличительный знак. К сожалению, сейчас возникла такая тенденция, это касается и Большого и Мариинского театров, что очень мало званий на афише.

- Как вы считаете, почему это важно?

- Это важно для публики. Даже не столько для самого оперного певца. Публика должна разбираться. Я помню хорошо, когда я был молодой, в Кировском театре была группа артистов – это и Галина Ковалева, Ирина Богачева, Владимир Киняев, Борис Штоколов и далее, – и мы знали, что если имена этих людей стоят на афише, то имеет смысл идти в театр, потому что это будет хорошо.

- Что эта премия значит именно для вас?

- Я вообще человек далекий от тщеславия, и, сказать, что для меня это очень престижно и почетно, - не знаю, скорее, нет. Я думаю, что я думаю не о себе любимом, а о тех людях, кого мы выбираем лауреатами. И это не только певцы. У нас же есть, например, номинация «Душа театра». А душой театра может быть любой человек – бутафор, костюмер, гример, концертмейстер. И когда я вижу, что люди, проработавшие много лет в театре, получают это звание, я радуюсь.

- Каковы принципы отбора номинантов, какие критерии являются важными?

- У нас постепенный отбор. Заявки присылают театры, и если речь идет об оперном певце, то это видео, которое отборочное жюри смотрит и выносит свои рекомендации, далее проходит заседание основного жюри. И уже там выносится вердикт, где мы выставляем баллы.

- Бывает, что спорите?

- Да, несомненно. И, бывает, идем на компромисс.

Сергей Лейферкус – Сальери. «Моцарт и Сальери» Н.Римского-Корсакова.

Большой зал Санкт-Петербургской государственной академической филармонии.

- Были ли какие-либо споры в этом году?

- В этом году на премию было выставлено несколько дирижеров в номинации «Музыкальный руководитель», и у нас случилась дилемма – Ян Латам-Кёниг или Владимир Юровский. Они абсолютно разные, но оба замечательные дирижеры. Мы пошли на компромисс и дали две премии, хотя это бывает очень редко. Также были жаркие споры, какой театр получит премию в номинации «Событие»,  «Орландо, Орландо» театра «Геликон-опера» совместно с Детским музыкальным Театром им. Наталии Сац или Красноярский театр оперы и балета с оперой «Ермак». Мы не ссоримся, мы аргументируем, чтобы принять правильное решение.

- Вернемся к юбилейному гала-концерту. Вы и Дмитрий Корчак исполнили оперу Римского-Корсакова «Моцарт и Сальери». Почему было выбрано это произведение, в нем нет эффектных, любимых публикой арий, которые вызывают аплодисменты и требования «бис»?

- Действительно, такие арии отсутствуют. Но мне хотелось исполнить то, что редко звучит на сцене, потому что у меня тот этап жизни, о котором мы говорили ранее. Впервые мы спели эту оперу с Дмитрием Корчаком около двадцати лет назад. Мы это сделали в Кальмаре, позже в Москве. После этого я однажды спел это произведение в Московском международном доме музыки. Мне нравится драматургия этой оперы. Я считаю, что это произведение должно быть на сцене. Дмитрий Корчак согласился прилететь в Санкт-Петербург между спектаклями в Мадриде. Я очень рад и благодарен ему, что всё получилось. Кстати, мы дружим еще с его студенчества. Впервые он приехал к нам со своим педагогом в Оксфорд, когда мы жили еще в Англии. Поэтому здесь оказался важным фактор и личного общения.

- Когда читаешь о вас, то нельзя не заметить, что многие отмечают в вашем творчестве сильное рациональное начало, вы – певец, как говорят, «умный». А что для вас важнее – рацио или эмоция?

- Я вообще человек эмоциональный. Могу нашуметь и накричать, правда. По моему мнению, певец должен быть и рациональным, и эмоциональным одновременно. Но этому надо учиться. Если есть эмоциональность, заложенная от папы с мамой, то рациональность приобретается в процессе жизни. Мне очень помогло то, что вторую часть своей жизни я пою на Западе, там совершенно другие отношения. Без этой рациональности там не прожить.

- Часто можно услышать, что русская школа отличается от условно «западной», в чем главное различие, на ваш взгляд?

- С одной стороны, да, действительно, в отличие от русской вокальной школы, западная более точная. Немецкое вокальное искусство предполагает все эмоции через голос, тело не участвует в процессе. Здесь достаточно вспомнить творчество Фишера-Дискау.

Михаил Иванович Глинка приехал из Италии и основал русскую вокальную школу, это оставляет свой отпечаток. Есть предположение, что эмоции превалируют у русских исполнителей, и, скорее, некая холодность присутствует у западных. Но на самом деле это не так, потому что самое важное – это харизма. Когда менеджеры прослушивают молодого певца в театр на роль, в 90% случаях будет слышно: «у него/нее не хватает харизмы». Иногда эти менеджеры сами не понимают, а что стоит за этим словом. Но как я себе это объясняю, это очень четкое проникновение в характер героя – кто ты на сцене. Эмоциональность не за счет движения тела, а переданная через краски голоса – боль, обида, любовь, радость, актерское наполнение. Этого, к сожалению, не хватает. Но это вопрос не к певцам, а к господам педагогам в консерваториях и высших учебных заведениях. Потому что сейчас очень плохо дело обстоит с актерским мастерством, что говорить. Петербургская консерватория выброшена почти на помойку. Здание стоит уже почти пять лет и там ничего не делается. Документация на ремонт должна быть к концу 2022 года, а потом, может быть, начнется ремонт. Это позор для России, что первая консерватория, в которой уникальное внимание было уделено воспитанию актера, начиная с педагогов, которые преподавали актерское мастерство, танец, сценическую речь, фехтование, сценическое движение и как апофеоз – оперная студия консерватории, где студенты получали уникальную  сценическую практику, - словно выброшено в небытие. Консерваторию отправили в здание исторических Интендантских складов, где в XX веке располагались казармы военно-интендантской академии, но ведь там даже нет концертного зала. Нужно кричать на каждом шагу об этом. Без культуры не будет нации! Нация умрет без культуры, и я надеюсь, что наши уважаемые чиновники должны это понимать.

Беседовал Антон ИВАНОВ

Фотографии предоставлены пресс-службой премии "Онегин"

18.12.2019



← интервью

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей