• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


ВЕРХ ОПТИМИЗМА В БОЛЬШОМ ИЛИ ЮБИЛЕЙ БЕРНСТАЙНА В МОСКВЕ

Первой премьерой сезона Большой театр отметил столетие знаменитого дирижёра и композитора Леонарда Бернстайна. На главной сцене страны был поставлен мюзикл-опера «Кандид». За неделю до этого то же самое произведение в честь юбиляра прозвучало и в зале московской филармонии. Может, и нет ничего странного в том, что выбор пал именно на «Кандида». Среди композиторского наследия Бернстайна это единственный мюзикл, уже имеющий оперную историю. После череды успешных постановок на Бродвее, начиная с 1970-х, «Кандид» постепенно заполняет оперные театры. Уже больше года он идёт в Варшаве, часто звучит вфилармонических залах Нью-Йорка, Лондона и Берлина. 

Да и на чём ещё можно было остановиться? Его две оперы совершенно не известны обширной публике, его «Вестсайдская история» не подходит для оперного театра при всём желании, другие его мюзиклы изредка вспоминает Бродвей, эксперименты с балетом (у Бернстайна их три), наверное, закончились в Большом на Нурееве. Оставшийся «Кандид» - гибрид оперы и мюзикла - интересный опыт для оперной труппы.

Это сочинение Бернстайна вслед за оригиналом Вольтера переполнено политической сатирой, юмором, порой безжалостно высмеивающим самый лучший из миров. Не зря, ещё год назад, любящая всё актуальное мастерская Д. Брусникина поставила «Кандида», как музыкально - драматический спектакль (и это после их спектакля “Дождь — это мы”).

Словом, «Кандид» - материал острый и актуальный. В Вольтере и в юбиляре Бернстайне достаточное количество вольнодумства и смелости, которые вряд ли могут просто присниться консервативной публике оперного театра. И что случилось с этим озорством и пощёчиной общественному строю в самом консервативном жанре и в таком же теперь уже театре?

Вы читали когда-нибудь Владимира Сорокина в переводе на древнерусский? Остаётся надеяться, что не нашёлся ещё такой графоман, который доставит нам это удовольствие. Подобное ощущение можно испытать в Большом. Всё это чувствовали авторы постановки. И в премьерных интервью Туган Сохиев говорил о том, что оркестр Большого обладает мощным звуком (неповоротлив и тяжеловесен в этом жанре). Поэтому были предприняты абсолютно искренние старания изменить ситуацию и хоть как-то приблизиться к опереточной лёгкости Бернстайна.

Режиссёр мюзикла Алексей Франдетти оказался тоже в непростом положении. Сделать по-настоящему остроумно и политизированно либо не разрешили, либо пока просто не позволяет направленность таланта. Режиссура Франдетти дышит лёгкостью, голливудским блеском и юмором, но никогда не приподнимается над простой развлекательностью в область высокого и интеллектуального. Хотя многие скажут, что в мюзикле этого и не нужно. А внести в происходящее характерную для него лёгкость не позволил академизм труппы Большого. Правда, если вспомнить, например, “Любовь к трём апельсинам”, поставленную в этом же театре в лихие 90-е, обвинить труппу в непробиваемом академизме не повернётся язык даже у самого злого нелюбителя Большого.

Кандид — Илья Селиванов

Может быть, певцы были несколько скованны своими вокальными задачами и слишком непривычным для них музыкальным языком Бернстайна, которого поют впервые (кроме Ильи Селиванова, уже спевшего в прошлом сезоне партию Кандида в Мариинском). Какое уж тут хулиганство, когда голос чувствует себя чужим в оркестровом полотне. Надежда Павлова - красивая артистка с большой музыкальной выразительностью и чутьём - выступила вполне достойно, а озорство и лёгкость мюзикла наверняка придут несколько позже, когда партия будет по-настоящему впета.

Несомненно, хороша была Елена Манистина, и вокально и актёрски созревшая для самых бесстрашных экспериментов, которые режиссёр пока что ей не предложил.

Абсурдный комичный сюжет на грани фарса решён как забавный ярмарочный театр, где на сцену выбегают персонажи, дурачатся, как могут, а Карабас Барабас, то есть Панглос, за кафедрой справа рассказывает захватывающий сюжет, который изображают его старательные, а чаще - просто валяющие дурака актёры. В роли Карабаса-Панглоса - рассказчик Пётр Маркин. Непростой, едкий философско-сатирический текст «Кандида» неделей ранее читал в Московской филармонии Александр Олешко. Делал он это грубо и невкусно. Маркин на его фоне смотрелся мастито и важно, но важность оперного певца иногда всё-таки конфликтовала с изящностью текста.

Кунигунда — Надежда Павлова

Большим достоинством спектакля оказался его визуальный ряд: видео-арт - Тимофей Рябушинский, художником постановки выступила Виктория Севрюкова. На экране то и дело оживали колоритные мультяшные джунгли, и уходили в свой сказочный закат слоны Сальвадора Дали. А артистам помогали входить в образ то детские надувные круги, то нелепая, но яркая и стильная одежда (как розовые чулки и бантики Кунигунды).

Произошедшая на сцене оказия названа полуконцертным исполнением «Кандида». И это делает честь честности (простите за тавтологию) Большого театра.

Дарина ИУДИНА

Фото Дамира Юсупова/ Большой театр


← дебюты

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей