Мюзикл «Любовь. Чума. Верона» Ники Козоровицкой с музыкой Максима Дунаевского получил семь номинаций на Национальную премию «Музыкальное сердце театра». История по мотивам пьесы Григория Горина нашла воплощение на сцене петербургского театра «Буфф».

Сцена из спектакля

Создание нового музыкального спектакля о семьях Монтекки и Капулетти в наше время — занятие смелое. Уже в течение прошлых столетий музыка Гуно и Прокофьева словно провела черту, отделяющую композиторов от этого хрестоматийного сюжета. Однако для жанра мюзикла не существует границ и запретов. Он изначально пребывает в иной области, куда с лёгкостью переносится и первоисточник, стоит лишь автору прикоснуться к нему (можно вспомнить мюзикл Жерара Пресгюрвика, который стал культовым).

На сцене петербургского театра «Буфф» воплощение получила история, продолжающая сюжет шекспировской трагедии. Мюзикл «Любовь. Чума. Верона» режиссёра Ники Козоровицкой основан на пьесе Григория Горина «Чума на оба ваши дома!»: в её ткань встроены песни, тексты которых написал Николай Денисов. Музыку создал народный артист России Максим Дунаевский. Спектакль, премьера которого состоялась в декабре прошлого года, полюбился зрителям и экспертам — он получил семь номинаций на Национальную премию «Музыкальное сердце театра», церемония вручения которой состоится меньше, чем через месяц.

Антонио – Сергей Славин
Розалина – Виктория Заболотная

События мюзикла разворачиваются после гибели Ромео и Джульетты: герцог Веронский твёрдо намеревается положить конец вражде между двумя семьями. Решение для этого выбирается прямолинейное — поженить двух представителей этих фамилий. Быстрый и на первый взгляд простой способ, тем не менее, оказывается не слишком эффективным. После выдвижения кандидатур (не удобного для каждой из сторон) и короткого затишья, ссоры продолжаются вновь и постепенно выводят комедийное повествование на уровень трагедии. В её центре оказываются два главных героя, избранных для свадьбы — Розалина Капулетти и Антонио (дальний родственник семьи Монтекки).

В первой же сцене события помещаются в рамку — в контекст условного театра. Необарочная клавесинная тема предваряет появление рассказчиков, которые пишут историю. О смерти Ромео и Джульетты — героев, существующих внутри предания, они говорят нарочито экзальтированно, даже балаганно. В похожей манере звучит и песня Пьеро, главного сказителя этой легенды (его линия весьма неожиданна: оказывается, что на самом деле он — Лоренцо, и потому, видимо, не случайно монах чаще остальных начинает говорить стихами).

Надо сказать, что персонажи спектакля в целом довольно многогранные. Антонио — настоящий трикстер. Перед зрителями он впервые предстаёт в изрядно выпившем состоянии, уверяя синьора Монтекки, что его насильно напоили разбойники. Затем выясняются занимательные моменты его биографии вроде бывших жён и сына в Неаполе. Но он же — и чистой воды романтик: его песня о Венеции полна такого восторга, что иллюстрацией на сцене появляются венецианские гондольеры. Розалина — своенравная девушка, готовая всем назло уйти в монастырь, лишь бы не достаться Монтекки: об этом она поёт в своём сольном номере, строптивый и энергичный склад которого характеризует героиню. Между персонажами, поначалу неприятными друг для друга, по всем канонам возникает симпатия. Прагматичное объединение с целью поделить приданое и сбежать эволюционирует к финалу до жертвенной любви. Её характерное отражение даётся во втором акте в типичном любовном дуэте: артисты поют вместе то в унисон, то в интервал терции, то вступая каноном (и это всё сопровождается идеалистичным балетом танцующих пар). Синьор Монтекки суров и расчётлив, но его тонкая чувствительность проявляется в скорбной песне памяти Ромео: этот запоминающийся мотив трансформируется в финале мюзикла и становится гимном любви. Синьора Капулетти держится властной холодной дамой на протяжении всего мюзикла, за исключением дуэта с синьором Монтекки.

Бальтазар - Андрей Подберезский
Самсон - Илья Кузнецов

Музыка в спектакле изобилует отсылками — как к произведениям массовой музыкальной культуры, так и к классике. В номерах встречаются фрагменты, напоминающие, например, песни «Последняя электричка» или «Jingle Bells Rock». А музыкальное сопровождение порой обнаруживает прокофьевские образы, что, с учётом сюжета, кажется вполне закономерным. В мюзикле есть и своя «тема вражды», пронизывающая действие. Удивительно то, что ритмически и фактурно она связана со сценами празднеств. Вот весёлая, подвижная, лёгкая тема сопровождает приготовление к торжествам, но происходит очередной конфликт, который приводит к драке — и музыка меняет характер, обрастает наслоениями других инструментов, с жёсткой поддержкой ударных (к слову, сценические бои, поставленные Светланой Вагановой, производят большое впечатление). Вся музыка, звучащая в мюзикле и сопровождающая пение, записана заранее, и на этом фоне выделяется очаровательная серенада, исполненная Бальтазаром (слугой дома Монтекки) под живую гитару.

Масштабное действие спектакля разворачивается в минималистичных, но многофункциональных декорациях, продуманных до мелочей. Три лестницы на сцене вместе очерчивают круг, словно вторя той рамке, в которую помещён сюжет. Они сдвигаются между собой и образуют мост или, напротив, разъединяют персонажей. С потолка свисают разноцветные осколки — в первых сценах они направлены остриём в сторону, подчёркивая напряжение вражды, они же складываются в витражи монастыря и они же «обрушиваются» в конце спектакля вместе с тем, как рассыпается рассказанная история. Стильное и вместе с тем удобное для зрителя решение получили костюмы — одежда двух семей отличается по цветовой гамме: чёрно-красная у Монтекки и чёрно-белая у Капулетти. Герцог Веронский, занимающий нейтральную сторону, между тем сочетает в своём одеянии все три цвета.

Розалина - Виктория Заболотная
Брат Лоренцо – Андрей Лёвин

Несмотря на накал страстей и разворот в сторону трагедии во второй половине представления, мюзикл проникнут разнообразным юмором. Поводом для шуток становится условность сюжета — персонаж появляется на сцене и не понимает, почему он там оказался. Множество комичных моментов связано с неожиданными и неуместными репликами, некоторые из которых держатся на грани, своей остротой едва не попадая под знак 18+. И, само собой, большую роль играет чума — та самая, что с проклятием Меркуцио обрушилась на оба дома (а заодно и города вокруг). Здесь — целый пласт пандемийного юмора: удалёнка, боязнь рукопожатий, изображение всем знакомого вируса на свитке. Казалось бы, намёки на ковид сейчас не столь актуальны, но бурная реакция зала говорит сама за себя.

И всё-таки главным идейным стержнем остаётся торжество любви, не погибающей даже в самых безнадёжных обстоятельствах — любви, слава которой поётся в финале. Развязка основного сюжета здесь открыта (так же, как и в пьесе Горина), однако режиссёрское послесловие в мюзикле ставит всё на свои места.

Диана АКСИНЕНКО
Фотограф Ирина Силина