• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости



Дамиан Иорио

Дамиан Иорио: «Люблю работать в России…»

В «Геликон-опере» под конец сезона московским меломанам решили преподнести неожиданный подарок и для участия в последних июньских постановках оперы Бизе «Кармен» (26, 27 и 28 июня) пригласили известного дирижера Дамиана Иорио.

Маэстро Иорио знаком с Россией уже давно, и, как оказалось, с Россией его связывает многое. Мы встретились накануне спектакля, в перерыве между репетициями. Общаться с Дамианом оказалось очень легко…

-Дамиан, мне сказали, что Вы хорошо говорите по-русски?

-Да, я говорю по-русски. Не знаю, хорошо ли, но говорю (улыбается).

-Если не секрет, откуда такое знание русского языка?

-Я учился в России, в Санкт-Петербурге, и много лет работал в России: был главным дирижером Филармонического оркестра в Мурманске, целых шесть лет, правда, это было давно…Часто приезжал работать в Россию, а в Москве два года назад работал с Большим симфоническим оркестром им.П.И.Чайковского. Иногда бываю в Новосибирске, сейчас вот оказался в «Геликоне», что очень приятно для меня.

-Вы родились в Англии?

-Да, в Лондоне, в англо-итальянской семье.

-Музыканты были в роду?

-Пять поколений. У меня дедушка был альтистом, мама –  скрипачка, папа альтист, один дядя тоже скрипач, другой – виолончелист, а мой брат  – оперный режиссер. Поэтому можно сказать, что у нас музыка – семейное дело.

-Так ведь и вы тоже начинали со скрипки?

-Да, я был скрипачом. Это мое первое музыкальное образование, и моя первая работа. Я был скрипачом несколько лет, потом изменил мою карьеру.

Дамиан Иорио

- А когда Вас потянуло за дирижерский пульт?

-Это был длительный процесс. Я начал дирижировать в 19 лет, когда учился в Манчестере, и, будучи студентом, продирижировал несколько вещей. Потом мне повезло -  у меня сложилась такая удачная ситуация, что знаменитый Илья Мусин проводил мастер-классы в Манчестере, и я туда попал…

-Когда это было?

-О, наверно, в году 1993-94-ом… Я встретился с ним и понял, что, если я хочу дирижировать, и продолжать дирижерское образование, то только у него, и только в Санкт-петербургской школе. Это очень сложная история – сначала я переехал в Данию, играл в оркестре, и путешествовал в Россию раз в месяц. Это продолжалось три года, причем я должен был работать, как скрипач, чтобы заработать на жизнь. Но у меня была хорошая работа с замечательными дирижерами, такими, как Темирканов, Лазарев, Яновский, и каждый месяц я выезжал на три–четыре дня в Санкт-Петербург, где учился. Три года я так ездил.

- Как же Вы попали в  Санкт-Петербургскую консерваторию?

-Как стажер попал, но сначала я учился как частный студент. Чуть-чуть у Мусина, чуть-чуть у Полищука, который был его ассистентом.

Дамиан Иорио-Самое ценное, что Вы взяли оттуда, из ленинградской школы дирижирования?

-Техника. Конечно, это самое важное. Это единственное место в мире, где так преподают технику дирижирования. Мусин объяснял, что, если ты хочешь дирижировать, надо знать, как использовать руку, мышцы, и как получить звук от оркестра. Это как раз было то, что мне не дали в Англии. Как получить звук, такой изумительный звук, ведь оркестр – это живой организм. Как оркестр думает, как он реагирует, когда ты даешь какой-то жест. Да, ясная техника, понятная школа. Как я сказал, есть единственное место в мире, где я мог получить это.

-Вы учились там в середине 90-х? Случайно Александра Сладковского или Тугана Сохиева не встречали?

-Да, встречались, но учился я, например, с такими, как Вася Петренко. Хотя, да, Туган Сохиев был тот же класс, что и я. И Полищук. Там сформировался тогда маленький, довольно успешный, круг, они все потом сделали прекрасную карьеру. Так вот, в 1999 году я стал работать дирижером в Мурманске.

-В Мурманске провели шесть лет?

-Да, хотя, конечно, как любой дирижер, я не жил там постоянно, мы же всегда путешествуем.

-Представляете, я ведь родилась в Мурманске…Интересно, какие у Вас остались впечатления от этого заполярного города?

-О, мурманчанка! Мурманчанки  - они везде (смеется). Главное впечатление – там люди хотят культуру. Конечно, я не знал, чего ожидать, когда туда приехал. И с оркестром возникла неясная ситуация – ничего не было, а хотели настоящий оркестр. Когда я попал в Мурманск, понял сразу, что там есть возможность что-то построить. Что они честные, хорошие, энергичные, с энтузиазмом, что музыканты готовы работать, и администрация тоже готова. Конечно, не всегда было просто, приходилось работать и спорить, но мы строили оркестр, и сейчас он стал маленьким симфоническим оркестром. Мы договорились с Норвежской оперой и каждый год с ними делали большой концерт или ставили оперу. Нам было очень интересно, и мы чувствовали, что можем делать что-то для будущего. Это был замечательный опыт, у меня осталось много друзей оттуда. У меня жена из Мурманска, да и я сам уже чувствую себя мурманчанином. Для меня Мурманск – часть моего сердца, наверно. Но сейчас мы живем в другом месте.

-Когда Вы закончили работать в Мурманске, что было дальше?

-Я стал чаще бывать в Европе, Америке, при этом много работал в России, приезжал в Москву, в Санкт-Петербург. Но больше был в Европе. Потом я начал немного скучать по России, хотел возвращаться сюда чаще. Поэтому я побывал в Новосибирске, опять в Мурманске, сейчас я вот здесь в Москве и очень доволен этой возможностью. Я люблю работать в России. Русские музыканты всегда дают большие эмоции. У меня здесь хорошие отношения. Честно говоря, я чувствую себя немного русским.

-Ну, наверно, это еще и потому, что Вы встретили здесь свою любовь?

-Да, но я здесь бываю с 1996 года, у меня многолетние отношения с Россией. У меня много русских друзей, я прекрасно понимаю русский менталитет. Все-таки я был главным дирижером российского оркестра шесть лет! Это стало для меня большим испытанием и одновременно большим опытом – надо было вести и филармонию, и оркестр, пройти через все эти политические и экономические проблемы. Но я не испугался, выдержал.

Дамиан Иорио

-А сейчас где работаете?

-Я – свободный художник, и постоянно путешествую. Работаю с Лондонским филармоническим оркестром, Симфоническим оркестром ВВС, с Симфоническим оркестром Сан-Франциско, в общем, с хорошими оркестрами. И в России у меня чудесные отношения с Новосибирской филармонией, там работают очень хорошие люди, и сильный филармонический оркестр. Сейчас у меня еще отношения с «Геликоном».

-Давно знакомы с Дмитрием Бертманом?

-О, мы встретились недавно, в феврале, вместе работали над «Евгением Онегиным» в Северной Швеции. Мы сразу поняли, что у нас будут хорошие отношения, и личные, и в творчестве. Бывает так, что встречаешь человека, и чувствуешь, что все понятно, и ничего не надо объяснять, потому что полное взаимопонимание. Мы поговорили, он спросил у меня, было бы мне интересно попробовать работать в «Геликоне»? Я ответил, что, конечно, мне интересно! Мы встретились, и – вот он я.

-Дмитрий Александрович пригласил Вас именно на «Кармен»?

-Он дал мне выбор, было две возможности, но так получилось с датами, что выпало на «Кармен».

-Это одноразовый проект, или Вы будете еще возвращаться в «Геликон»?

-Я здесь работаю эту неделю, и мне надо построить отношения со всеми. Посмотрим, как дальше будет. Я себя здесь чувствую очень хорошо, работается чудесно, и я думаю, что музыкальный продукт будет не просто хороший, а по-настоящему ценный.

-Как Вам работается с оркестром «Геликона»? Нашли общий язык?

-Я их еще видел мало, мы вчера только сделали один более-менее прогон, немного репетировали. Конечно, эту оперу они играли много раз, и в этом, кстати, - некоторая проблема, потому что есть привычки, их устоявшийся взгляд на эту музыку, но я не буду этого менять, хотя, конечно, у меня своя идея про звук, артикуляцию. Я пробую показать, и конечно, я должен их организовать. Но они реагируют быстро, так как привыкли уже работать с разными дирижерами. Главное, я считаю, что мне, как дирижеру, нужно показать им сразу то, что я от них хочу услышать. Они должны понимать, что дирижер хочет именно это, а не что-то другое.

-Будете ли Вы следовать оркестровке, которая впервые прозвучала в 1996 году, или внесете какие-то свои штрихи, эмоции?

-Времени делать революцию нет, да и смысла в этом тоже не вижу, здесь и так все работает хорошо. Только то, что, если есть хороший уровень, всегда можно найти еще лучше…

Дамиан Иорио-Но Вы же знаете, что это за постановка? Современная «Кармен»?

-Да-да, но постановка как раз мне нравится, она очень интересная! Я работал со многими режиссерами, и хочу заметить, что как раз с традиционными постановками работал меньше. В основном как раз с такими, современными, и работаю. Я делал в разных местах разные вещи, но не важно, модерн это или традиционная вещь, самое важное, чтобы между главными героями в опере отношения, эмоции, были ясными! Чтобы это было ясно и понятно для публики, потому что мы, музыканты, несем ответственность перед публикой. Есть партитура, которую писал композитор, не я. И у публики, которая заплатила за билет, должна быть возможность слышать, что композитор писал, все эти заложенные в опере эмоции. И в «Кармен», где эти эмоции вверх-вниз, где тепло, любовь, ненависть, и это очень важно, что, когда я начинаю дирижировать, я начинаю рассказывать эту историю, через оркестр, через солистов. А в этой истории есть начало, есть путь, дорога, которая иногда непонятно, куда ведет, не до конца…

-А Вам не мешает, что здесь, в этом здании, такая маленькая сцена?

-Я привык, у каждого театра - своя реальность. Естественно, я не сужу, а работаю в ситуации, которая есть. Это театр, да, тут может быть неудобно, но что поделаешь, мы сейчас здесь. И надо делать нашу самую лучшую работу для публики.

-Дамиан, Вы выступаете и как оперный дирижер, и как дирижер симфонического оркестра. В какой роли Вам больше нравится работать?

-Люблю и то, и другое. Стараюсь делать одну-две оперы в год, а все остальное – работа с симфоническим, или камерным оркестрами, и так далее. Для меня нет разницы. Я люблю делать все, самое важное – делать это хорошо.

-Имея опыт работы с европейскими оркестрами, кого бы Вы выделили, как самых лучших?

-Ну, работа с Лондонским филармоническим оркестром – это как вести Феррари, конечно. Совсем недавно с ними я сделал Первую симфонию Чайковского, и работать с ними – это счастье, потому что, во-первых, они очень быстрые, во-вторых, у меня с ними хорошие отношения, возможности музыкальные, и очень много, а это приятно, конечно. Но здесь в России тоже есть возможность работать с хорошими музыкантами. В Новосибирске, например, прекрасный оркестр.

-Который? Симфонический или камерный?

-Камерный, с Алимом Шахмаметьевым. Это очень хороший оркестр европейского уровня! Они имеют сильные и технические возможности, и музыкальные, плюс к тому же желание. Это очень важно – иметь желание, и энтузиазм.

- А как Вы оцениваете вписанность русских в современный европейский оперный контекст?

-Конечно, у России есть свои традиции. Русская оперная музыка не так давно известна на Западе. Кроме «Пиковой дамы» и «Евгения Онегина» Чайковского, ну и Прокофьева, мало что знали. Конечно, за последние 20 лет возможности культурного обмена стали шире. Больше гастролей и так далее, больше связей между Россией и Западом. И оперный мир стал ближе, нет уже того барьера, как раньше.

-Как Вы считаете, у нас есть сильные оперные режиссеры?

-Конечно! В России всегда был сильный культурный мир. Когда я еще учился в Питере, я впал в шоковое состояние, когда приехал сюда в первый раз. У меня было хорошее образование, полученное на Западе, у меня были очень хорошие преподаватели и так далее, но когда я приехал сюда, я увидел взаимосвязанный мир культуры, то есть музыканты прекрасно разбирались в искусстве, в культуре, в глобальном смысле. А для меня, западного скрипача, существовала только скрипка. И, общаясь с ними, погружаясь в общую культуру, я получил огромный опыт. Я это ценю. В России, как я сказал, очень сильна культура. И много известных музыкантов, актеров, режиссеров, которые делают международную карьеру.

Дамиан Иорио

-Кстати, один русский певец, как раз-таки делающий карьеру на Западе, заявил, что он не приезжает выступать в Россию потому, что здесь нет хороших оперных оркестров, дирижеров, сцен, условий…Да и труппы так себе…

-Я не совсем согласен с этим. Конечно, мир дирижеров отличается от мира певцов. Но везде в мире есть хорошие и плохие оркестры и дирижеры. На Западе тоже есть плохие дирижеры. Я не вижу такой разницы.

-А Вы какой стиль дирижирования предпочитаете?

-Это вопрос, где ты работаешь. Я вырос в Англии, где ценят профессионализм и уважение. Я считаю, что, если ты демонстрируешь профессиональное уважение, любой музыкант это поймет и вернет обратно дирижеру. Конечно, в России есть такая версия, что дирижер должен быть диктатором, иногда надо быть более сильным или жестким. Да, я могу быть строгим или сильным, но это никогда не должно быть личным. Это должно быть только профессиональным. Я хочу добиться от музыкантов самого лучшего результата, чтобы они давали себя на 110 процентов. Но я не хочу толкать людей, это не мой стиль. Я хочу, чтобы они понимали, что мы все идем в одном направлении. Мы все ходим вместе. Вот, к примеру, «Кармен». У нас всех в ней одна роль – мы работаем вместе. И моя ответственность – взять все партии, и соединить их так, чтобы эта опера работала хорошо, и эмоции были понятны зрителю, как мы говорили раньше. Чтобы публика слышала и чувствовала.

-Есть еще такая опера, которую Вы мечтаете поставить в России?

-Много всего. Конечно, дирижировать русской музыкой в России – для меня это сильная эмоция, переживание, потому что не надо объяснять много, русская душа – уже здесь, на месте. Я люблю в России делать Чайковского, Шостаковича, Прокофьева. Наверно, я уже довольно русский дирижер. Да, есть много того, что я хочу дирижировать здесь еще – от Верди до Яначека…И Пуччини. И Вагнер. Много всего.

-Да, вот Беллини, к примеру, мало ставится в России.

-Знаю, что репертуар тут можно развивать. И не только можно, но и нужно. Но не надо всегда играть то же самое.

-Что бы Вы посоветовали молодым дирижерам? Каких ошибок следует избегать?

-Ошибки надо делать всем – на них учатся. Главное, чтобы эти ошибки были не в самом важном. Если есть время, надо учиться. Да, нелегко, ведь ты не можешь просто играть дома один. Тебе нужен оркестр, чтобы получить опыт. Я сам ехал сюда и работал с маленькими оркестрами. И не сразу в Москве, или Питере. Я и в Скандинавии работал с неизвестными оркестрами, и в Англии, чтобы набрать опыт. Да, это самое важное, чтобы у тебя был опыт, чтобы ты был готов, и тогда ты сделаешь следующий шаг вперед. Надо держаться того, что у тебя хорошо получается сейчас, а не хвататься за все сразу. Надо учиться пошагово. Когда тебе 20 лет, нужно время, чтобы думать, учиться, развиваться. Но у каждого своя скорость развития. И у всего есть свое время.

Беседовала Ирина Шымчак

Фото автора

 


← события

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей