• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости



 За два дня до Москвы мы встретились с Хосе Курой в Санкт-Петербурге. Стояли жаркие дни и белые ночи. Уже за несколько кварталов до входа в Большой зал спрашивали свободный билетик. Желающих попасть на концерт было не просто много, их было много до зависти. Нарядная публика чинно поднималась по главной лестнице: мужчины в смокингах, дамы в вечерних платьях - шифон, органза, украшения из последних коллекций. В Москве такой культуры посещения концертов нет, - подумалось мне. Минут через десять все сомнения, какой город является культурной столицей России, у меня развеялись окончательно и бесповоротно. Публика попроще осаждала кассы и окошко администратора, организаторы сбивались с ног в попытках разместить людей. Зал был не просто полон, зал был забит. Витал запах дорогого парфюма, но отчетливо чувствовалась какая-то напряжённость, казалось, еще чуть-чуть - и в воздухе заискрит.

Как только прозвучали первые такты оркестра, я поняла, что есть проблемы. Константиновский оркестр, молодой коллектив, явно поторопился выступать с таким мэтром, как Кура. Признаюсь честно, непонимание оркестром происходящего сбило меня с толку и сильно понизило впечатление от концерта, который мог бы стать великим событием в Большом зале Филармонии. Старый деревянный зал - мечта каждого музыканта, и уж тем более - певца. Никакой аппаратуры, только безупречная акустика, певец, оркестр и музыка. Но вот оркестра–то всем нам этим вечером отчаянно не хватило.

Хосе, очевидно, упивался залом. Позже он назовет этот зал музыкальным инструментом, «на котором ты играешь, и который играет на тебе». В мире таких залов - единицы, и петь в одном из них – мечта, счастье и удача. Безупречная акустика позволила певцу полностью отдаться исполнению, не думая ни о подзвучке, ни о трудностях доведения всех пьяно до последних рядов галёрки. Кура был как наркоман, а Большой зал – как самый забористый наркотик. И это было феноменальное ощущение для всех.

Свою краску в концерт, безусловно, привнесла Кьяра Таиджи, итальянское сопрано и постоянная участница фестиваля «Дворцы Санкт-Петербурга». Кура рассказал забавную историю их знакомства в Италии, где они молодыми начинающими вокалистами покоряли на конкурсе строгое жюри. Только в результате отборочных туров Хосе «турнули» за «отсутствием таланта», а Кьяра благополучно получила премию. Аура старинного доброго знакомства певцов сразу же воцарилась на сцене. Кьяра - одарённая актриса, полностью отдалась во власть своего красавца партнера. Однако, невозможно не признать, что жюри, не пустившее Куру дальше первого тура, не было сильно в провидении, ибо Хосе ярко продемонстрировал статус одного из ведущих теноров мира, а красавица Кьяра показалась лишь как милое сопрано, которое концерт не испортит, но и ничем особенным не удивит.

После концерта, по милому обычаю, совершенно не приживающемуся в вечно спешащей Москве, Маэстро, сидя за маленьким столиком в красивом фойе, раздавал автографы и выслушивал восторги зрителей. Очевидно, этот ритуал был ему приятен и, несмотря на жару и усталость, Хосе не торопился остановить поток посетителей. Может быть, отчасти благодаря и этому обычаю питерская публика не такая, как наша?

На следующий день мы встречали Хосе на Ленинградском вокзале. Я вспомнила, как увидела Хосе впервые. Это было в октябре 2002, был разгар драмы «Норд-Оста». В центре зала прилёта в холодном грязном Шереметьево стоял мужчина неописуемой красоты и стати, а толпа обтекала его, будто он очертил вокруг себя меловой круг. Надменный взгляд сверху вниз – здравствуйте, я – Хосе Кура.

И опять обтекающий народ, пара большущих чемоданов, и - привет, Любочка! Крепкие объятия. Всё, Питер и Сапсан позади. Мы в Москве. Наш концерт через три дня.

Наутро - пресс-конференция. Пару километров можно проехать по Москве за час, а можно - за десять минут. Приехали рано.

- Где тут спортивный магазин? Пойдём купим одежду для занятий, в отеле отличный спортзал, а я набрал лишнего в Питере.

Кокетство. Он сбросил около 10 кг с тех пор, как мы виделись в 2010. Договариваемся «попить чайку» с послом Аргентины, который так же, как мы, не рассчитал время.

На пресс-конференции - обычные вопросы; обидно, но ни одного про творческие планы, про приоритеты в творчестве. Что любите есть? - Простую еду, смешиваю разные кухни мира. Вопрос о семье переведён некорректно, в ответ - закрытое молчание. О семье Хосе не говорит никогда. Жена, дети – строгое табу. А жаль, я бы обязательно проговорилась про старшего сына, гордость папы, который недавно окончил актёрскую школу в Лондоне, живёт там и пробует работать по специальности. А ещё, весь в папу, стал хорошим фотографом. Именно фото Бена украсили всю Москву на огромных рекламных постерах концерта его отца. А ещё обязательно рассказала бы про отца, замечательного человека, который передал Хосе необыкновенную музыкальность и поверил в сына, несмотря на то, что преподаватели музыкальной школы, куда отвела Хосе мама, прислали записку: «ваш сын не интересуется музыкой, советуем забрать его из музыкальной школы, он мало одарён».

Прошу задать вопрос о его отношении к духовной музыке, собираясь в будущем поговорить с ним об участии в «Соборе».* Ответ чрезвычайно политкорректен – я исполняю любую музыку, если она талантлива. Ну коли так, ты попался, думаю я. Так же тщательно обходит вопрос об отношении к своему популярному земляку Че Геваре. Вот она, настоящая свобода, думаю я, человек настолько самодостаточен, что ему нет никакой нужды ставить свое имя рядом с именем великого бунтаря, который умер тогда, когда родился Хосе. Хотя я почти уверена, что душа Че хотя бы отчасти вселилась в самого знаменитого аргентинца нашего времени. Я-то отлично помню, как отговаривала Хосе ехать на Дубровку освобождать заложников «Норд-Оста». Да, подумалось мне, время идет, - на свой заводной характер Хосе надел строгий костюм.

Любите ли Вы своих партнёрш по сцене? - Конечно, я люблю всех их. Я целый вечер занимаюсь с ними любовью на сцене, ведь вся опера - про любовь. Опера - это и есть любовь. Но это - любовь без секса, надеюсь, что и мои партнёрши чувствуют то же самое.

Кто б сомневался, я знаю максимум одну певицу, которая напоказ равнодушна к Хосе. Иные дамы явно расположены к Куре и им нравится такой партнёр. Не знаю только, как им удается сохранять хладнокровие в любовных сценах и не терять нить своей роли после жарких объятий и поцелуев признанного секс-символа мировой оперы. 

Чуть позже - первая репетиция. От отеля до Дома музыки - пара шагов. На закрытой парковке кто-то неожиданно сигналит во всю дурь. Хосе вздрагивает.

- Fuck you!

-Me?

Хохочем всей группой, получилось забавно.

Оркестр «Русская филармония» встречает Хосе если не как старого друга, то уж точно, как доброго знакомого. Уфф, прекрасный оркестр, сказочное сопрано, работаем.

Сталкиваюсь с интереснейшей проблемой – редакция «Манон Леско» Пуччини Дома Риккорди и американских издательств – «две большие разницы». Маэстро требует оригинальные ноты Риккорди. Поставив на уши всех знакомых, связанных с нотами, решаю увлекательную задачу раздобыть к концу репетиций «правильные» нотки. В противном случае наш Маэстро психанёт и удалит прелестное интермеццо из программы концерта. А это – последнее дело, никто не может изменить утверждённую программу, даже сам Маэстро. Контракт - это святое, куда там кандалы Паратова.

Вечером попадаю в свою же ловушку. Уговорила Хосе показаться с чем-то «не оперным». Давно наблюдая за его творчеством, убедилась, что Кура – один из немногих оперных певцов, которые одинаково хороши и в оперном, и в «попсовом» репертуаре. Это особый дар, данный избранным. Обычно оперные певцы, гордясь мощью своего голоса, исполняют песни так, что хочется немедленно приглушить звук, а то и вовсе выключить телевизор. С Курой всё иначе, все «пьяно-вые» нотки, шёпот, дыхание – то, что мы ценим в исполнении песен, всё на своих местах. «Попсовые» записи Куры очень популярны, их слушают и любят. И я слушаю и люблю их тоже. Благо, выбор есть.

Услышал рингтон у меня в коммуникаторе. «Love you forever», чудесный дуэт с Эвой Малас, дивные аранжировки, превосходная запись. Кура поёт Пресли-баритоном. Ударные в начале не услышать невозможно.

- Это что, это кто? Это я?

- У тебя провал памяти?

- Нет вроде, но я уже думал, все давно забыли эту запись. Зачем тебе это?

- Это мой телефон. Мне так показалось. Что хочу, то и слушаю.

Очень хотелось добавить пожелание «отвять», но я хорошо воспитана.

Итак, идея «попсового» биса невероятно нова – «Yesterday», под классическую гитару и оркестр. А вот нужной гитары-то и не оказалось. Беру измором директора ближайшего музыкального салона и выклянчиваю у него гитару на одну репетицию с обещанием вернуть через пару часов. За пару часов до этого мои добрые коллеги привели Маэстро в этот магазин, Кура осмотрел ряды красивых, а главное дорогущих, гитар на стенах и произнёс – любая! Спасибо, коллеги, что предъявили Маэстро хозяину лавочки - гитара получена и одобрена. А потом случилось непоправимое - Маэстро заявил, что «гитара – как женщина, она должна ко мне привыкнуть и её не стоит надолго оставлять одну», закинул новую подружку на плечо и удалился в отель, видимо, для продолжения и углубления знакомства. Упс.

 Автор блога Любовь Глазкова, "Русская Оперная Компания"

Полный текст читайте на сайте www.tenori.ru/russian_cut/cura.html


← события

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей