Ему удалось преодолеть все искусы моднейших течений и направлений в музыке ХХ века — от соцреализма и неоклассицизма до сериальности и додекафонии — и создать на их основе собственный ярко индивидуальный метод композиции, сочетающий в себе строгую ограниченность, даже скупость используемых выразительных средств (минимализм) с высочайшей духовностью и возвышенностью (сакральностью) воплощаемых ими образов — вечной гармонии, истины и божественной красоты. В результате он достиг той совершенной, «обнаженной» простоты и естественности выражения, к которой стремились и стремятся многие поколения музыкантов в надежде добиться прямого и непосредственного воздействия на слушателей без каких-либо сложных технических приемов и ухищрений, прежде всего — оркестровых. Неудивительно, что его музыка востребованная как на сцене, так и на экране, звучит чаще, чем у любого другого ныне живущего композитора, и не раз удостаивалась самых престижных наград и премий, в том числе «Грэмми».

Пярт окончил Таллинскую консерваторию по классу композиции известного национального классика Хейно Эллера, и уверенно заявил о себе традиционными для начала 60-х годов реалистическими сочинениями — детской кантатой «Наш сад» и ораторией «Поступь мира», отмеченными всесоюзной премией. Но, как и большинство шестидесятников, он жадно впитывает и новейшие западные тенденции, ставшие доступными в период «оттепели» — сонорику, алеаторику, пуантилизм и прочие. Им написано первое эстонское произведение в серийной технике «Некролог», вызвавшее настоящий скандал и резкую критику Союза композиторов СССР. Но последней каплей стали его коллажные эксперименты над музыкой великого Баха — Pro et contra, Симфония № 2 и особенно Credo со скандирующим хором «Верую в господа Иисуса Христа», поставившие точку в карьере молодого автора. Он оказывается в ряду музыкальных диссидентов наряду с Денисовым, Шнитке, Губайдулиной и другими, попадает под негласный запрет. С этого момента Пярт надолго замолкает, углубляясь в изучение старинной полифонии средневековья и ренессанса и в итоге приходит к созданию нового синтетического стиля, получившего название tintinnabuli, от латинского слова «колокольчики» — имеются в виду небольшие церковные колокола с характерными переливающимися обертонами, — которым пользуется до сих пор. Для него характерны опора на мажорное или минорное трезвучие, с добавлением мягких диссонансных призвуков, свободный ритм с постоянно меняющимся размером; силлабический, то есть неквадратный распев текста, прозрачная гомофонная фактура — чаще всего двухголосная и другое.

Тогда же, на рубеже 60-70 годов, он принимает крещение и становится православным, как и многие другие известные советские музыканты — Юдина, Спиваков, Каретников. Его духовником является архимандрит Софроний (Сахаров), основатель монастыря Иоанна Предтечи в Англии, с которым они встретились уже после вынужденной эмиграции композитора за границу в 1980 году. Там Пярт продолжает активно работать в различных жанрах, прежде всего в вокально-хоровом. Он сочиняет много духовных произведений — католических, лютеранских, православных: месс, ораторий, кантат… Но также пишет для оркестра, отдельных инструментов и для кино, чем занимался еще на родине. Им написана музыка к таким популярным советским картинам, как «Бриллианты для диктатуры пролетариата» и «Дознание пилота Пиркса», снятым на «Таллинфильме». Также он сотрудничает с современными российскими и зарубежными режиссерами — Звягинцевым, Озоном, Соррентино. Фрагменты из его сочинений можно услышать в различных кинолентах и мультсериалах — от «Покаяния» Тенгиза Абуладзе до знаменитых «Симпсонов». Пярт — почетный член многих университетов и академий, дважды лауреат «Грэмми», консультант Папского совета по культуре и архонт Константинопольского патриархата. В 2018 году, к 100-летию Эстонской республики, недалеко от Таллинна открыт Государственный музыкальный Центр, призванный хранить и изучать творчество одного из ведущих композиторов нашего времени.