• ВКонтакте
  • Одноклассники
  • YouTube
  • Telegram


Новости


Подписаться на новости


19.03.2021

По случаю онлайн-премьеры первого документального фильма Московской консерватории «Симфония органа» в мультимедийном сервисе Okko Muzklondike взял интервью у Сергея Уварова - режиссера и сценариста фильма.

— Сергей, орган – один из самых загадочных инструментов, волнующих, притягательных и, вместе с тем, недоступных для детального знакомства. Можно сказать, что это целый мир. Как родилась идея такого фильма? И почему вы выбрали именно орган для своего дебюта как кинорежиссёра? Это случайное совпадение или намеренный выбор?

— Я бы сказал, что не я его выбрал, а он — нас. Не говорю «меня», потому что фильм — это коллективное творчество, сумма усилий талантливых людей. Всем, кто работал над картиной, было совершенно понятно, что реставрация великого исторического органа Cavaillé-Coll — событие уникальное, мы просто не имеем права его пропустить. Инструмент «живет» в Большом зале консерватории уже 120 лет — кстати, совсем скоро, в апреле, будет юбилей первого концерта на нем, — и никогда прежде такая масштабная реставрация не проводилась. Я уж не говорю о том, что органные реставрации в нашей стране ранее не фиксировались на видео.

Поэтому, когда мы с профессором Мариной Валериевной Карасевой пришли к ректору Московской консерватории Александру Сергеевичу Соколову с предложением осуществить такую съемку и сделать потом фильм, то встретили полное его понимание и получили «зеленый свет». Скажу больше: для нас было большой радостью, что ректор, всегда невероятно занятой, загруженный множеством масштабных дел, не только согласился обеспечить все организационно, но и погрузился в работу творчески. Мы обсуждали с ним концепцию, а уже когда появились первые черновые версии монтажа, он всегда находил время посмотреть и обсудить их вместе с нами, что-то деликатно советовал, опираясь в том числе и на свой опыт в кинематографе — в должности министра культуры РФ он, естественно, занимался вопросами кинопроизводства страны.

В общем, создание фильма про реставрацию органа было, можно сказать, единым порывом. Не хочется быть пафосным, но мы воспринимали это как долг перед нашей общей alma mater. Радостный долг. Ведь мы осознавали не только историческую важность этой работы, но и ее художественные перспективы. Внутри органа — невероятно красиво, там целый мир, сравнимый с шедеврами архитектуры. А поскольку это великолепие должно было еще и переживать трансформации в процессе реставрации, «перерождаться» на наших глазах, было понятно, насколько это выигрышный визуальный материал.

— Расскажите о ваших впечатлениях, когда вы впервые вошли и увидели этот инструмент так, как его не видят слушатели.

— Есть такое не очень литературное выражение «у меня отвисла челюсть». Когда я впервые оказался внутри органа, то почувствовал именно это: был поражен той красотой, которую увидел, и сразу ощутил, что это особое место. В отношении храмов или религиозных святынь говорят «намоленное место». Вот здесь — нечто подобное. Прошло уже почти семь лет с того дня, а я до сих пор помню его в деталях. Кстати, почти все кадры из увертюры к фильму — виды внутри органа — были сняты именно тогда. И мне хочется верить, что они передают наши (мои и оператора Антона Соловьева) первые эмоции от соприкосновения с органом. Мы сразу тогда поняли: надо снимать это не просто документально, но — художественно, передавая то почти мистическое чувство, которое у вас возникает там, внутри.

Кстати, верите ли, но хотя мы были там за годы съемок десятки раз, но всегда входили в орган с радостью и благоговением. И теперь, когда работа над фильмом давно позади, я, приходя на органные концерты в БЗК как простой слушатель, всегда после заглядываю к хранителю органа Наталье Владимировне Малиной и прошу ее хоть на минутку пустить меня внутрь. Я по нему скучаю. Для меня он живой. Это ощущение мы тоже хотели передать в фильме.

­— Какую задачу перед собой ставили как режиссёр?

— Задач было много — и по части поиска звукового решения, и по структуре, драматургии фильма, которая во многом определяется законами музыкальной формы. Но, пожалуй, главная задача — показать процесс реставрации органа не просто документально, а как особый, почти сакральный процесс, ритуал. Судите сами: любая реставрация крупного объекта внешне несильно отличается от ремонта или строительства. Грязь, мусор, шум и прочее. В общем, нечто весьма приземленное. Но согласитесь, снимать ремонт, например, магазина и ремонт церкви надо по-разному, хотя в реальности это может быть очень похоже. Вот и реставрацию органа хотелось показать не обыденно, а одухотворенно. Работая над этими сценами, мы вдохновлялись не только увиденным в органе, но и шедеврами живописи (особенно — русского авангарда), и видеоартом (например, творчеством Мэтью Барни). То же и в звуковом ряде: удары молотков и скрежет напильников мы превратили в музыку.

— Фильм — жанровый гибрид, расскажите о самых удачных режиссерских приемах, которые позволили наиболее полно реализовать ваши режиссерские идеи?

— Наверное, мне не совсем корректно оценивать свои приемы и называть их удачными. Тут судить зрителю. Могу сказать, что считаю очень важным найденное музыкальное решение, и это заслуга не только моя, но и композитора, органиста Дениса Писаревского. Мы с самого начала понимали, что поскольку показываем орган так, как его никто не видел, музыка должна быть соответствующей. Необычной. Небывалой. Вы, наверное, замечали, что как только по телевидению или в каких-то видеороликах рассказывают что-нибудь про орган, сразу звучит Токката и фуга ре минор Баха или нечто подобное. Не спорю, органная музыка Баха — великая. Но сам прием — уже штамп. Поэтому и была сделана ставка на современный репертуар, раскрывающий орган совершенно по-новому. В социальной сети Splayn я нашел «Симфонию для органа» Писаревского, и первая ее часть идеально легла на уже снятые кадры — будто создавалась специально для них. В итоге этот номер стал увертюрой ко всему фильму.

Важный момент: я не люблю фоновой музыки в подобном кино. То есть той музыки, которую можно безболезненно убрать или заменить без ущерба для повествования. Поэтому в «Симфонии органа» каждый музыкальный номер — это, если хотите, несущие конструкции, а не декоративные перегородки. Фильм глубинно-музыкален — не только из-за темы.

Если говорить о визуальной стороне, то музыкальность проявилась и здесь. Например, вид фасада органа выступает как лейтмотив, развиваясь и преображаясь при каждом новом появлении, вполне сообразно вагнеровским принципам. Еще мы нередко использовали прием двойной экспозиции — это когда один кадр накладывается на другой. Почему бы нам не назвать это музыкальным термином «полифония»? Одновременное соединение двух или более кадров не только рождает новые смыслы, подобно тому, как соединение нескольких мелодий в музыке образует гармонии, но и помогает «спрессовать» время, уместить события нескольких месяцев в одну минуту.

— Для съемочного процесса, наверняка, нужно было найти огромный пласт информации, изучить вопрос изнутри. Расскажите, пожалуйста, как проходил процесс подготовки, какую информацию пришлось изучить, найти?

— Поскольку я окончил Московскую консерваторию как музыковед, у меня, конечно, были базовые представления об инструменте и его репертуаре. Но по-настоящему глубокое погружение в органную тематику произошло у нас уже непосредственно в начале работы над фильмом — благодаря Наталье Владимировне Малиной. Прежде чем пустить нас с оператором Антоном Соловьевым внутрь инструмента, она часами рассказывала истории об органе и судьбе его в Московской консерватории, которые невозможно почерпнуть ни из каких книг. Это те уникальные знания, которые передаются «из рук в руки». Слушая Наталью Владимировну, «развесив уши», мы с оператором жалели только об одном: что у нас в этот момент не работает камера — настолько она артистично и ярко всё преподносила. Но тогда-то я решил, что зрители фильма тоже должны услышать эти интереснейшие рассказы из уст Натальи Владимировны. Поэтому, когда уже все остальные съемочные работы были завершены, и реставрация инструмента осталась позади, я попросил Наталью Владимировну на камеру повторить несколько ее историй. Причем, не просто сидеть на стуле в это время, а взаимодействовать с органом. Так, во время одного из таких монологов она забирается на самый верх инструмента, почти под потолок зала, и без страховки протирает пыль на деревянных деталях фасада органа.

— Сергей, как зрители восприняли фильм? Объективно говоря, вы вступили не на самое популярное у современного зрителя поле.

— У нас существует стереотип, что широкая публика не готова к восприятию авторского, концептуального кино. Я и сам, признаюсь, так думал. «Вылечила» меня от этого стереотипа поездка на фестиваль Sound59 в Пермский край. Это крупное событие в сфере современной музыки, а поскольку «Симфония органа» построена именно на музыке ныне живущего композитора, было решено включить фильм в программу. А вот место для демонстрации нам предложили необычное: показ был в городке Добрянка, примерно в полутора часах езды от Перми. Местный дом культуры получил федеральный грант на оборудование зала с возможностью качественно воспроизводить кино. Приехав туда и увидев деревянные избы на главной улице, полюбовавшись на прекрасные пейзажи русской глубинки, я, тем не менее, испытал некоторое беспокойство. Как наш фильм будет воспринят зрителями, которые вряд ли когда-либо в принципе слышали орган вживую, не говоря уже о новейших композиторских экспериментах? Так вот, долгую, единодушную овацию битком набитого зала я не забуду никогда. Это убедило меня, что публика куда более умная, открытая к новому, чем о ней зачастую думают.

Вообще, нам грех жаловаться на то, как фильм принимали и где его показывали. На московской премьере в Большом зале консерватории был аншлаг, затем кино демонстрировалось в Государственном Эрмитаже в рамках Санкт-Петербургского Международного культурного форума, в кинотеатрах сети «КАРО» по программе КАРО.Арт, в различных музеях и концертных залах, а совсем недавно состоялся показ в Третьяковской галерее — святая святых для ценителей искусства. В Новой Третьяковке на Крымском валу не так давно появился прекрасный зал для кинопоказов, и они отбирают такой эстетский репертуар, который мало где увидишь. Приятно, что наш проект тоже вписался в кинопрограмму Третьяковки. Так вот, и в столицах, и в глубинке мы видели прекрасную реакцию. Я знаю людей, которые ходили на фильм несколько раз. Вероятно, есть нечто особенно притягательное, магическое в органе – людям хочется побывать там, пусть и виртуально, снова и снова. И потому мы особенно рады, что «Симфония органа» вышла на Okko, где картину можно смотреть столько раз, сколько захочется.

— Как Вы представляете своего зрителя? И кому бы особенно хотелось показать фильм?

— Когда мы создавали кино, мы не думали о том, что «там должно быть то-то и так-то, иначе целевая аудитория будет недовольна». Мы искренне делали то, что чувствовали. И прежде всего, нам хотелось поделиться нашим восхищением удивительным внутренним миром этого инструмента. Скажу больше: поделиться ощущением, что орган — живой, дышащий организм. Мне кажется, такой подход честнее, чем попытка угодить конкретной аудитории. Уже когда фильм вышел, оказалось, что его прекрасно воспринимают и те, кто глубоко в теме — органисты и органные мастера, и зрители, совершенно далекие не то что от органной тематики, но и от музыки вовсе. Это фильм для всех!

А если отвечать на вопрос, кому «адресно» хотелось бы показать фильм, то я был бы рад познакомить с ним органных мастеров, которые будут заниматься реставрацией органа Собора Нотр-Дам в Париже. Во время страшного пожара исторический орган не получил критических повреждений, но все-таки требует основательной реставрации. И это инструмент того же Аристида Кавайе-Колля, как у нас в консерватории. Поэтому реставраторам органа Нотр-Дам предстоит делать во многом то же самое, что делали специалисты в Москве. Если фильм окажется любопытен зарубежным коллегам и вдохновит на работу — было бы прекрасно. Показ в Париже был запланирован, но перенесся из-за карантина. Ждем, когда во Франции ослабят ограничения и это станет возможным.

— Насколько важно широкое распространения таких фильмов, достаточно сложных для не знающих музыку людей?

— Подчеркну еще раз, что мне не кажется наш фильм сложным даже для людей, далеких от музыки. Реакция на показах по всей стране — тому свидетельство. Скорее, здесь стоит говорить о другом — такое кино расширяет наши представления о существующих жанрах, это кино экспериментальное, идущее зачастую вразрез со стереотипами. И, конечно, такое кино (я сейчас не только о «Симфонии органа») заслуживает самого широкого распространения — просто потому, что может подарить новый зрительский опыт, новые ощущения, да и, в конце концов, помочь потом уже иными глазами посмотреть на более привычные произведения. В этом смысле развитие цифровых платформ, онлайн-кинотеатров — большое благо. Все-таки репертуар кинотеатрального проката по понятным причинам очень ограничен.

— Сегодня зрителю предлагают большое разнообразие контента, но найти в широком доступе ленты, подобные вашей, достаточно сложно. Сервис Okko стал сосредоточением качественного культурного контента. Как и кому пришла идея разместить фильм в Okko?

— У Московской консерватории прекрасные партнерские отношения со Сбером. Герман Оскарович Греф — Почетный председатель Попечительского совета консерватории, и он очень помог при реставрации органа Большого зала. А Okko входит в экосистему Сбера, в том числе фильмы каталога предлагаются в рамках подписки СберПрайм. Кроме того, как Вы правильно заметили, на Okko много культурного контента, поэтому «Симфония органа» там в хорошем соседстве. Все это привело к совершенно закономерному решению продюсеров фильма Александра Соколова и Марины Карасевой предложить нашу картину именно Okko.

— Поделитесь своими творческими планами? Есть ли в задумках раскрыть тайны еще каких-то уникальных инструментов?

— После успеха «Симфонии органа» мы, конечно, продолжаем работу в кинематографическом направлении. Но было бы, пожалуй, слишком скучно и предсказуемо делать «сиквел» или что-то подобное. Хотя в новой картине тоже будет современная авангардная музыка и жанровые эксперименты. Той же командой мы создаем фильм-концерт, фильм-перформанс. Герои повествования — четыре композитора-выпускника Московской консерватории. Они все относятся к поколению миллениалов, но уже добились успеха в России и за рубежом. Их новаторские произведения в фильме исполняются в непривычных местах — например, на крыше здания или на природе. И, конечно, авторы рассказывают о себе весьма нестандартным образом. Четыре истории, портрета выстроены в квази-сюжет с неожиданной метафорической концовкой. В целом это размышление о судьбе композиторов в нашем мире.

К сожалению, из-за пандемических ограничений съемочный процесс весьма непредсказуем, но мы надеемся, что к следующему сезону картина будет готова.

Беседовала Любовь ЩИПЦОВА

Фото из архива Сергея УВАРОВА

19.03.2021



← интервью

Выбери фестиваль на art-center.ru

 

Нажимая "Подписаться", я соглашаюсь с Политикой конфиденциальности

Рассылка новостей