Солист Государственного академического русского народного ансамбля «Россия» имени Людмилы Зыкиной Олжас Нурланов получил статус Чемпиона мира, став обладателем Первой премии Международного конкурса 74th Coupe Mondiale, организованный Deutscher Harmonika-Verband e.V. (DHV) и проходивший с 13 по 17 октября 2021 года в Германии. Музыкальный обозреватель Вацлав Строжек решил побеседовать с молодым чемпионом мира по баяну и расспросить его о том, как сегодня обстоят дела в исполнительском искусстве  игры на народных инструментах в России, Казахстане и Европе.

- Олжас, расскажи о себе.

– Я просто музыкант. Больше мне о себе ничего такого особенного сказать... Баянист. Сейчас учусь, концертирую, стараюсь развиваться...

– Важно ли для тебя подчеркивать свою национальность?

– Нет. Я нигде это никогда не подчеркиваю, хотя иногда стоит об этом говорить. Мы все люди. Тем более, музыканты, люди творчества, мы находимся в других сферах.

– Про тебя написал журнал «Forbes». Заголовок такой: «Казахстанец стал чемпионом мира по игре на баяне». Вот почему я подумал, что для тебя это важно было указать.

– Нет. Это не я указал. Тут, скорее всего, это сделано для того, чтобы показать, что музыкант из Казахстана. За всю историю конкурса, с 1938 года, ни один казахстанец еще не становился чемпионом мира.

– Вот это да!

– В 1982 году, если я не ошибаюсь, Анатолий Гайсин из Казахстана (сейчас профессор Алма-Атинской консерватории) взял на этом конкурсе третье место. В 1996 году Дамир Рафхатович Султанов, мой педагог, получил вторую премию... Было третье, второе и вот сейчас, впервые в истории, победителем этого конкурса стал казахстанец.

– Можно сказать, что об этом конкурсе ты всегда знал и стремился быть его участником?

– Безусловно. Об этом мечтает каждый баянист. Во всяком случае, я хочу так думать... Это один из самых главных конкурсов в мире, куда поспасть очень сложно, не то, чтобы победить. Мне все профессора сказали, что теперь, после такой победы уже можешь не участвовать в конкурсах. Ты чемпион мира, больше нет никакого смысла кому-то что-то доказываать.

– Ты обошел всего на семь сотых итальянского баяниста... Расскажи, каково тебе было участвовать в таком конкурсе?

– Это был стресс. Во-первых, мандраж начинается еще на стадии подготовки и не отпускает до последнего... Пока не пришел и не зарегистрировался, как участник, я не мог поверить, что я там. Для меня всегда это было так высоко, так недостижимо... Конкурс проходит в три тура. Первый тур выявляет восемь участников из всех, кто зарегистрирован...

– Сколько участников прошло в третий тур?

– Обычно должны проходить пять. Но в этот раз пропустили только четырех. Среди них оказался и я. Третий тур для меня был невыносим. Я думал, что там на этой сцене я и умру.

– Ничего себе!

– Да. Так случилось, что у меня просто словно выпало все из головы. Я был уже готов встать и уйти. Сдаться. Но потом подумал: ну раз уж приехал, когда еще доведется такая возможность выступить в таком конкурсе, хоть как-то показать себя. И решил просто доиграть всю программу. Я уже ни на что не надеялся, отпустил себя и играл так, как мне нравится.

– А что ты играл?

– Баха. На нем я и сорвался. После тура я поехал в гостиницу и уже не собирался идти на награждение. Я был уверен, что в лучшем случае буду четвертым. Потом мои товарищи, с которыми я приехал, меня переубедили и я пошел на церемонию, сел в сторонке и надеялся, что это продлится недолго, получу четвертое место и сразу уйду. А секретариат конкурса обычно тянут до последнего, никому не говорят результатов и старшую категорию объявляют самой последней. Это основная категория, которая дает звание. И вот, объявляют четвертое место, я встаю... Но объявляют не меня! Тут я даже слегка опешил. Думаю, наверное, третье... Но снова не я... Второе — не я. И вот я сижу и думаю, неужели никакого вообще?! А конкурс такой, что обычно, будь хоть сто пятьдесят участников, все равно им дают диплом об участии. И я это знаю и сижу и истязаю себя: «скорее всего все было еще хуже, чем я думал, и я сейчас удостоюсь только диплома участника». Ну, либо... что совсем уж невероятно, первое.

– И тут происходит невероятное...

– И у меня срыв. Я просто не верю... ничего не понимаю. Не слышу, не вижу... я думал, что поседею. Надо играть гала-концерт, а я вне себя. Опять собираться. Опять на сцену. Теперь не только борьба, теперь еще надо оправдать звание чемпиона мира.

– Вот в этом одном мгновении, наверное, и заключена вся жизнь артиста.

– Так и есть. Стою, держу этот кубок, а сам думаю, стоит оно всех этих нервов или не стоит... Я, собственно, до сих пор не понял.

– Расскажи, как в Казахстане обстоят дела с русскими народными инструментами.

– Не могу ничего сказать о сегодняшней ситуации, но в мое время, когда я там учился, все прекрасно знали такой инструмент, как баян. Домры было меньше,... а балалайки нет и вовсе. Насколько я знаю, надеюсь что ошибаюсь, но во всем Казахстане сейчас остался только один русский народный оркестр и это оркестр колледжа.

– А как ты оказался в мире баяна?

– У меня отец баянист. Дедушка всю свою жизнь хотел играть, но у него не вышло. Послевоенное время, деревня... есть нечего, какая уж тут игра на баяне? Он передал это все моему отцу. Каждый день возил его за сорок километров на специальность. Потом уже отец поступил в колледж, окончил консерваторию, стал почетным работником образования в республике. Отец воспитал огромное количество талантливейших баянистов по всему Казахстану. Отца без баяна я не видел наверное никогда.

– Теперь Казахстан гордится таким соотечественником. Ты ведь в некоторой степени сломал шаблон,- стал чемпионом мира. Должно быть, предложений у тебя очень теперь много...

– Одно два предложения выступить. И все.

– И все?

– Люди, которые в этом заинтересованы, не могут пригласить меня за свой счет. Дело не только в оплате моего выступления, меня ведь надо туда привезти, арендовать зал, запустить рекламу, даже если я соглашусь играть бесплатно, никто просто не может позволить себе заниматься организацией концерта.

– Настолько все плохо?

– Сейчас мой педагог Дамир Рафхатович Султанов очень сильно поднимает школу, развивает направление своими силами. Я очень надеюсь, что его поддерживают, помогают ему в этом деле. Но пока эта поддержка не на том уровне. Хотелось бы большей заинтересованности со стороны министерства культуры, правительства...

– Как правительство могло бы поддержать музыкальную культуру, как ты думаешь?

– Поддерживать исполнительское искусство, организовывать конкурсы, содействовать участию исполнителей в конкурсах... Насколько я помню, пока я учился в Казахстане, мы всегда ездили на конкурсы в основном в Россию. В Казахстане практически нет такой возможности. Есть «Республиканский конкурс», «Конкурс имени Курмангазы» — это конкурсы, которые считаются обще-музыкальными, они не узко специализированы. «Шабыт» — тоже. Там иногда присутствует номинация «баян», а иногда нет. Единственный баянный конкурс — это «Кубок Евразии», да и тот прошел, по-моему, раза два. Все. Нет больше конкурсов, концертов, возможностей для исполнителя... Сейчас, куда бы я не поехал, я везде один представитель Казахстана, больше я там никого не встречаю из соотечественников. Я очень надеюсь, что могу послужить примером для Казахстана. Школа у нас сильная и все должны понимать, что она угаснет, если не конкурировать, не соревноваться... Артистов необходимо поддерживать, помогать им. Только тогда будет развиваться культура.

– Как получилось, что ты сумел достичь таких высоких результатов?

– За это я благодарен моим родителям. Они полжизни потратили на то, чтобы я стал музыкантом. Они отправляли меня на конкурсы за свой счет, помогали мне, поддерживали меня во всем. Я всю жизнь буду им благодарен. Им и моим педагогам, первым из которых и был, опять же, мой отец.

Впрочем, справедливо будет сказать, что первым моим педагогом был Вячеслав Анатольевич Романескул, у него я учился первые два класса. Это было принципиальным решением отца не брать меня в свой класс, а отдать меня другому педагогу. Потом я перешел в третий класс — в класс отца. И с этого момента началась очень серьезная работа. Отец беспощадно меня нагружал. В третьем классе я уже играл программу пятого, в четвертом — девятого и так пошло-поехало.

Впервые я поехал на конкурс будучи в третьем классе. Конкурс проходил в Омске. Членом жюри этого конкурса был Дамир Рафхатович Султанов, и с этого момента началось наше общение. Я часто консультировался у него, и на первом курсе колледжа я уже официально поступил к нему в класс. А потом в 2009 году я был на «Кубке Фридриха Липса» в Еманжелинске Челябинской области, на котором получил второе место. А надо сказать, что до этого конкурса я получал исключительно первые места. А тут вдруг второе! Я был ребенком и, конечно, страшно расстроился. Хоть я и сыграл тогда не самым лучшим образом, но поклялся себе, что непременно приеду на следующий конкурс и непременно возьму первое место. И вот в 2011 году я приехал и сыграл программу для моей возрастной категории объективно невозможную и тогда впервые за всю историю конкурса, все члены жюри поставили высшую оценку. Тогда впервые в истории кубка, кроме первого, второго и третьего места в конкурсе появилось Гран-при. Тогда Фридрих Робертович меня так настоятельно, помню, спросил: «Ты же будешь ко мне поступать?» (в РАМ им. Гнесиных) Я пообещал, что поступлю.

– Сейчас ты рассматриваешь перспективы сольной карьеры? Концерты, пластинки...

– Надо записать пластинку. Обязательно. Но я и до этого много уже мог записать, но намеренно не делал этого. Я не люблю запись. У меня есть такая особенность, что я постоянно играю все по-разному... Это ведь музыка, ее нельзя играть как на пластинке. Это живое искусство. Проблема в том, что если мне со временем перестанет нравиться моя запись, я просто уничтожу ее. Да и какой в этом смысл? Есть ведь YouTube, странички в социалках... Там много записей.

– Сейчас ты больше предпочитаешь концертировать.

– Безусловно. Сейчас я работаю в ансамбле «Россия» имени Людмилы Зыкиной под руководством заслуженного артиста России Дмитрия Дмитриенко и это очень помогает. Музыканту необходимо работать в оркестре, это дисциплинирует. Оркестровая игра - это довольно серьезная сфера для музыканта и каждому она необходима. Я пока еще учусь играть в ансамбле. Плюс это постоянная сценическая практика, что довольно серьезно формирует самосознание артиста. Я очень благодарен ансамблю, для меня большая радость работать здесь.

– А зритель что-то дает для выступления артиста?

– Зритель возвращает тебе лучи той самой радости, энергии, которую ты отдаешь. Вот вчера играл на камеру, и страшно разочарован. Словно разговаривать со стеной... Живое присутствие зрителя — это счастье артиста.

– Где тебя можно услышать в ближайшее время?

– В Москве 15 декабря на фестивале «Баян и баянисты» буду исполнять «Волжские картины» с ансамблем «Россия», 17 декабря мы там же на этом фестивале выступим дуэтом с моим другом, балалаечником Амиром Жалимовым... На следующий год планируются сольные концерты в Саратове, Нижнем Новгороде... В мае планирую поездку в Германию с концертом и заодно на конкурс...

– Спасибо за эту беседу, Олжас. Я уверен нашим читателям будет интересно.

– Уважаемые читатели, слушайте музыку, занимайтесь музыкой... Приходите на концерты. Музыка исцеляет тело и душу, наполняет этот мир красотой, помогает верить в лучшее. Любите музыку — она лучшее, что у нас есть на этой земле.

Вацлав СТРОЖЕК

Фото — Елена Мартынюк