6 декабря в Светлановском зале Московского международного Дома музыки состоится событие, знаковое для Оркестра волынщиков Москвы (ОВМ) и его основателя, художественного руководителя Артемия Воробьева. Накануне юбилейного концерта наш корреспондент побеседовал со знаменитым мультиинструменталистом, композитором и аранжировщиком.

— Артемий, на сайте Дома музыки концерт называется: «Оркестр волынщиков Москвы. Фолк-рок-шоу». А в вашем пресс-релизе ни слова об ОВМ, зато есть название «Шоу Артемия Воробьева». Что это — ребрендинг или нечто большее?

— Нечто большее. И это — ребрендинг. 6 декабря мы отметим два события. Во-первых, 20 лет проекту. Во-вторых, это — последний концерт в истории Оркестра волынщиков Москвы. Не стоит воспринимать эту новость как трагедию. Проект прекрасно работал. Мы им насладились, насытились. Но мне стало тесно в этой шотландской истории, этом узком жанре. Я — музыкант несколько другого плана. Занимаюсь аранжировками. У меня — огромная коллекция этнографических инструментов народов мира, много лет этому отдал, но всё это лежит в шкафах, невидимое. Подумал: а почему бы не заняться этим по-настоящему? Совсем другой масштаб, нежели Тёма-волынщик, как меня все знают.

— Оркестр волынщиков Москвы — крутой проект. Была ли еще причина, чтобы его закрыть? 

— Да. Отсутствие культуры и системы воспитания волынщиков. Их не готовят ни в одном музыкальном учреждении России. Этим занимался я, есть еще пара-тройка человек, болеющих вместе со мной за это дело. За 20 лет через мои руки прошло около 100 студентов.12 из них я сделал волынщиками-профессионалами, они работали в ОВМ. В какой-то момент, ещё до ковида, мне надоело ковать кадры, и я остановил процесс.

— Московский колледж волынщиков, созданный при оркестре, больше не существует?

— Давно уже. Но у меня есть частная практика. Если мне нравится человек, беру его. Тут как в большом спорте: всегда надо держать себя в форме. Если я буду учить вас, ничего вам не прощу. А значит и сам должен соответствовать.

— Не жаль закрывать проект?

— А чего жалеть? Мы сделали всё, что хотели. Может, нескромно говорить, считаю себя пионером волынки на российской эстраде. До нашего появления люди не могли позвонить и заказать себе оркестр волынщиков на день рождения. Рынка не было. А мы его сформировали. Преклоняюсь перед музыкантами, которые со мной работали. Мы создали прецедент в российском шоу-бизнесе и в российской музыкальной культуре. Говорят, во времена Лжедмитрия в Кремле были польские волынщики. Не знаю. Но в истории современной России мы ­— первые волынщики, кто играл на Соборной площади Кремля. Десятки тысяч человек слушали наше выступление на Чемпионате мира по футболу в 2018 году! Наши концерты показывало телевидение — от Первого до десятого канала! Было очень много классных моментов: есть, что вспомнить.

ОВМ начинал с корпоративов. Максимум 15 минут — и довольно. Тогда мы и представить не могли, что кто-то будет два часа слушать нашу музыку. Но пришло время, мы стали выступать на больших сценах. Дом музыки принял наше предложение о ежегодном симфоническом концерте в Светлановском зале. Мне нравятся крупные формы, большие составы. Не каждый день можем себе это позволить, но, когда такое происходит, это круто.

Возвращаясь к вашему вопросу, мы знали, на что шли. Наступил момент, когда надо было думать, как жить дальше. Я решил не бегать по привычному кругу, выбрал новый путь.­­

— Что мы услышим на последнем концерте Оркестра волынщиков Москвы?

— В программе — самые крепкие и лучшие композиции из репертуара ОВМ за 20 лет, а также элементы нового шоу. Это будет сыграно в сопровождении эстрадно-симфонического оркестра «Глобалис» и Московского государственного академического камерного хора (Хор Минина). Прозвучат авторские обработки знаменитых рок-композиций, диско, русских мелодий, этники и волыночной классики, кроссовер и советский гранд-фанк. Будут исполнены композиции AC/DC, ZZTop, Kiss, Europe, DireStraits, AndrewLloydWebber, BoneyM, ABBA, ShockingBlue, музыка современных композиторов. Зрители услышат множество музыкальных инструментов: волынки, флейты, калюки, армянский дудук и другие. Предложим и такие «блюда», как Thunder на большой шотландской волынке и Gael на тенор-саксофоне.

— Кого из 12 ваших воспитанников и коллег по ОВМ вы взяли в новый проект?

— Как волынщик, этнический духовик я работаю один. Со мной остались маршевые барабаны. Остальные расформированы в этом году. Мы заканчиваем историю ОВМ, доигрываем контрактные концерты. А дальше я сам. Не исключено, что в «Шоу Артемия Воробьева» появятся волынщики, причем, те же самые. У нас нормальные отношения. Просто это вопрос смены парадигмы, в первую очередь, музыкальной.

— Как развивается проект «Шоу Артемия Воробьева»?

— Мы плавно «отъезжаем» от шотландской тематики, при этом не бросаем ее совсем. Это очень хорошая энергетическая субстанция, я ее безумно люблю. В проекте появится то, что мы называем World Music культурой. И наше всё — кроссовер. Эклектика, сочетание несочетаемого в новых формах не только для слушателя, но и для нас самих. Основная фишка ОВМ была в том, что мы делали гротеск на гротеск. Еще этот жанр называется постирония. Объясню на примере одного из последних творений — кавер-версии на песню Александры Пахмутовой и Николая Добронравова «И вновь продолжается бой» (также известную как «И Ленин такой молодой»). Она была написана в середине семидесятых. Её исполняли «при серьёзных свечах на серьёзных щах» Лещенко, Кобзон, лучшие оркестры. Кремль, Колонный зал Дома Союзов, другие лучшие залы. С музыкальной точки зрения — мощнейшая аранжировка, сделанная в духе советского гранд-фанка. Но есть еще более мощная музыка английской группы Motörhead. Я совместил клавир Пахмутовой с манерой Лемми, как бы он сыграл и спел. Эту обработку мы исполнили с оркестром «Глобалис» и Хором Минина.

Когда-то эту песню воспринимали как серьёзную музыку. Потом, в девяностые и даже в двухтысячные, было много смешных каверов, сделанных по-панковски, на коленке. Такой стёб: «Ха-ха. Можно смеяться над этим, и нас никто за это не ударит». Тему отстебали и забыли. И вдруг она зазвучала снова. Соло играют волынки. Поётся не приятным баритоном, а рыком настоящего рока. Звучит как тяжелая музыка. В этом — стремление, драйв. Самое главное для меня: куплеты песни — духовная истина, изложенная светским языком. Песня актуальна и для прежних поколений, и для нынешнего, и, уверен, для наших потомков.  Если следовать тому, что в ней говорится, мы точно себя сохраним. Именно как духовную истину я представляю ее в концертах. А что петь в припеве — Ленин, Вася или Петя — дело десятое. Мы поем: «Ленин», потому что это песня Пахмутовой и Добронравова. Дань эпохе, дань уважения нашим предкам, в том числе моим дедам и бабушкам.

Такие симбиозы я буду делать и дальше – не только с волынками.

— Расскажите о ваших мастер-классах.

— Я бы не называл их мастер-классами. Это скорее обзорные лекции. Я показываю инструменты, игре на которых не обучают в музыкальных школах. Они все либо прикладные, либо из "области динозавров": кто-то, возможно, слышал название, но не знает, что это такое. Рассказываю о старинных народных инструментах: откуда, из чего сделан, как звучит. Немножко науки, немножко истории, немножко мистики. И немножко послушать. Хочу, чтобы люди, пришедшие на эти ознакомительные встречи, увидели краски, которые есть в музыкальной природе редких инструментов. Этномузыка — это совершенно другой мир. Это история про виртуозно сыгранные три ноты.

— Артемьев говорил, что будущее музыки — это мистерия. А вы что думаете?

—  Я сейчас включу капитана Очевидность. Любая музыка — для людей. Похоронная —  для похорон, танцевальная — для танцев. Есть та, что заставляет нас задуматься, и та, что, наоборот, помогает ни о чем не думать. А до некоторой надо дорасти. Хорошо, что музыка разная. И у каждого поколения своя. Для меня важно, чтобы слушатель уловил смысл, который я заложил в композицию. Звук нельзя потрогать руками, но он дает эмоции, ощущения. Музыка ­— язык, который не все распознают. Давайте учиться его понимать.

— Как вы делитесь энергией на концертах?

— Есть сценические приемы: я могу поцеловать девушку в первом ряду. Так я целую зал.  Или поговорить через человека со всеми зрителями. В данном случае он — проводник. Слушая людей после концерта, я вдруг понял:  это не впечатления, а чувства. Многие приходят на наши выступления, чтобы получить заряд энергии. В конце концерта прошу зрителей передать привет тем, кто по какой-то причине не смог прийти в зал. Хочу, чтобы зритель пришел домой, включил телефон и показал видеозапись больному родственнику: «Посмотри!» Передал вдохновение и вдохнул в больного жизнь. У меня в семье был подобный опыт. Для кого-то это очень важно.

­— Ваши концерты — всегда праздник. Праздник — это волшебство. Трудно быть волшебником?

­— Мне 45 лет. У меня четверо детей. И я хочу быть самым младшим из них. Это не значит, что я безответственный и инфантильный. Просто хочу так же удивляться всему, что вижу, как мой шестилетний сын. Конечно, взрослый человек многоопытен. Его не так легко удивить какими-то вещами, которые происходят в его жизни впервые. Но надо сохранять в себе ребенка. И ещё: нужно уметь себя слушать, быть собой и постоянно оттачивать навыки. Вот ты вынашиваешь программу, а кто-то приходит и говорит: «Я бы сделал вот так». Но у него другая энергия. Если ты поведешься, проиграешь. Волшебство начинается, когда ты перестаешь бояться и при этом сохраняешь в себе ребенка.

Беседовал Олег КОРИОНОВ
Фото из личного архива А. Воробьева
Фотографы: Анна Котенкова, Елена Клюевская, Андрей Литвинов