В Москве стартовал IX фестиваль музыкальных театров России «Видеть музыку», проводимый Ассоциацией музыкальных театров России при поддержке Министерства культуры Российской Федерации и Президентского фонда культурных инициатив. Второй фестивальный вечер 6 сентября открыл оперную программу знаменитого всероссийского форума — показ состоялся на сцене «Геликона».

Первыми на фестивале свою оперную продукцию показал петербургский Музыкальный театр имени Шаляпина — так с недавних пор стал называться знаменитый ленинградский «Мюзик-холл»: смена названия означает и смену приоритетов — музыкальный руководитель театра Фабио Мастранджело и директор Юлия Стрижак хотят вести коллектив дорогой высоких классических жанров.

С оперой в Москве шаляпинцы показываются уже не впервые — привозили «Дона Паскуале» Доницетти и «Травиату» Верди, привозили и самую оперную оперетту всех времен и народов - «Летучую мышь» Иоганна Штрауса. Теперь же привезли не менее, а может быть даже более ответственное название - «Манон» Жюля Массне, оперу, которая ставится по нынешним временам не так уж часто. Когда-то она была абсолютным хитом мировой афиши, но во второй половине ХХ века ее слава как-то стала катиться к закату — театры обращаются к ней реже, чем, например, к ее тезке «Манон Леско» Пуччини. Да и в целом творчество великого и, по выражению Петра Ильича Чайковского, «сладостного» Массне незаслуженно находится у нас (да и в мире) в тени других авторов, в том числе и французских.

«Манон» в Москве в советские послевоенные годы достаточно долго жила на сцене Театра Станиславского: спектакль с Галиной Писаренко в титульной партии стал поистине легендарным. В 2015-м название вернулось в репертуар МАМТа, но повторить былой успех не смогло — спектакль Андрейса Жагарса недолго шел в Первопрестольной, весной этого года, после значительного перерыва, его возобновили в Красноярске. В Большом театре, например, эта опера не появлялась с 1920-х, когда в ней блистала еще сама Антонина Нежданова: короткий визит жемчужины Массне на главную сцену страны в нашу эпоху состоялся лишь в 1999-м, когда Любовь Казарновская в один вечер исполняла сразу двух Манон — французскую и итальянскую, Массне и Пуччини: но амбициозный контраст-проект жил под аполлоновой квадригой всего два вечера. Кроме «Манон» в недавнем прошлом в Театре Станиславского еще шел «Вертер» - эта же опера звучала в конце 1980-х в ГАБТе (режиссерский дебют Елены Образцовой). В Петербурге кроме «Манон» шаляпинцев есть только «Дон Кихот» в Мариинке: больше нет Массне в репертуаре ни одного театра Северной столицы. Одно время, при Георгии Исаакяне, творчеством Массне были увлечены в Перми, ставили «Клеопатру» и «Золушку», но та эпоха уже давно минула. Да, про «Золушку» вдруг  вспомнили пару сезонов в столичной «Новой опере», но дали только концертно — до спектакля дело не дошло. Вот, собственно, и весь наш Массне.

Шаляпинцы рискнули грустную традицию невнимания к великому французу нарушить — наверняка с подачи Георгия Исаакяна: именно он поставил новый спектакль прошлой осенью в бывшем «Мюзик-холле». И риск оказался оправданным — данный визит из всех упомянутых прежних московских приездов Музтеатра оказался, пожалуй, наиболее удачным — очевиден качественный рост молодого оперного коллектива.

Театральный оркестр «Северная симфония», созданный и выпестованный маэстро Мастранджело, откровенно порадовал — качественным элегантным звучанием, точностью и вдохновенностью исполнения, почти полным соответствием стилистике французской лирической оперы. Почти — потому что все же итальянские страстные эмоции дирижера порой перехлестывали и тогда баланс между сценой и ямой оказывался не идеальным, певцам было явно трудновато. Солисты оказались тоже в целом на высоте — великих голосов явлено не было, но в целом прозвучало очень культурное, можно сказать рафинированное — во французском духе — исполнение, достойное столичного петербургского уровня. Анна Викулина в заглавной партии демонстрировала голос достаточно легкий и простоватый, не столь многокрасочный, как хотелось бы в знаковой партии великих примадонн, ее верхний регистр не всегда был идеален и часто резковат, но актерски образ легкомысленной кокетки ей очень удался — у артистки выгодная внешность и море обаяния. Тенор Павел Шнипов справился с партией Де Грие даже увереннее, чем его партнерша со своей, стилистически он был более точен, а актерски сумел создать подобающий образ достаточно тонкого, если не слабого человека. Наиболее ярок и состоятелен в вокальном отношении оказался звучный баритон Тигрий Бажакин в партии Леско — жаль, что она не столь развернута в этой опере.

С театральной точки зрения «Манон» Георгия Исаакяна оказалась полной сюрпризов. Режиссер перенес действие из времен аббата Прево в оккупированную гитлеровцами Францию — под полную неги и упоительной утонченности музыку Массне у него маршируют немецкие солдаты на бегущей на заднике кинохронике военного времени. Между актами публика слышит в динамике записи радиообращений противоборствующих генералов Де Голля и Петена. Видимо, таким образом режиссер захотел усилить ноту драматизма в достаточно банальной любовной истории, не имеющей в своей основе противоборства идей, но лишь противоборство чувств: решение новое, интересно, неожиданное и неординарное, но скорее все же весьма спорное — расслышать подобные мотивы в музыке Массне надо, конечно, постараться. Музыке не слишком повезло в этом спектакле как таковой еще по одной причине — режиссер пускает поверх нее разговорные диалоги на русском (в то время как поют по-французски), которые сообщают публике «закадровые» мысли героев, эти реплики звучат вновь из динамиков, перебивая и местами заглушая красоты партитуры — словно постановщик не слишком доверяет силе высказывания, заложенной французским композитором в свое детище, и старается дать зрителю дополнительные подсказки, что показалось несколько излишним. Финал оперы решен Исаакяном очень оригинально — жизнь ветреницы Манон заканчивается на больничной койке под капельницей: никакой тюрьмы, благообразная больничная палата, врачи в белых халатах — так постановщик протягивает ниточку к другому вечному женскому образу мировой оперы, к знаменитой парижской куртизанке Виолетте Валери.

У спектакля однозначно привлекательный визуальный образ. Сценографический минимализм Юлии Гольцовой хорошо оттеняет  ее же эстетичные костюмы, с выдумкой сделан свет Иваном Никитиным, видео-контент Вадима Дуленко также оказывается к месту — в рамках режиссерской концепции. В сцене променада постарался разнообразить действо балетмейстер Сергей Нарышев: танец вышел изящным и несущим драматургический смысл, контрапунктирующий с основной сюжетной линией. Пятиактную большую французскую лирическую оперу уложили в два действия, которые проходят динамично, явно доказывая: опера Массне заслуживает лучшей участи на отечественной сцене. Впрочем, как и прочие работы мастера.

Александр МАТУСЕВИЧ

Фото Елены Лапиной предоставлены пресс-службой
фестиваля «Видеть музыку»
на 1 фото : Шевалье де Грие - Павел Шнипов,
Граф де Грие - Кирилл Жаровин