VIII фестиваль музыкальных театров России «Видеть музыку», который проводит Ассоциация музыкальных театров при поддержке российского Минкульта и Президентского фонда культурных инициатив, показал на сцене «Геликон-оперы» современную оперы – Иркутский областной музыкальный театр им. Н. М. Загурского привез в Москву «Старшего сына» Геннадия Гладкова.

К сожалению, в день гастрольного показа в столице пришло грустное известие – выдающийся композитор, планировавший посетить вечерний спектакль, утром того же дня ушел из жизни на 89-м году. Совпадение – но очень уж знаковое. Гладков – фигура и имя, на его музыке выросло не одно поколение: он был большим мастером эстрадной песни и музыки кино. Но есть в его творческом багаже и обращение к старомодному жанру – опере.

Андрей Григорьевич - Евгений Алешин
Наташа - Юлия Пихтина
Семен - Станислав Грицких

Современные оперы – не так часто попадаются в афише не только данного фестиваля, но в афише театров вообще – они сильно уступают проверенной классике в числе постановок и в зрительском внимании. Тем интереснее каждая новая встреча с образцами современной оперы. Геннадий Гладков написал свою первую и единственную оперную партитуру по пьесе Александра Вампилова в начале 1980-х – в 1983-м состоялась ее мировая премьера в столичном Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко (режиссер-постановщик Михаил Дотлибов). Но было это достаточно давно, и нельзя сказать, что с тех пор отечественные музыкальные театры часто к этому сочинению обращались, что оно стало по-настоящему репертуарным – потому постановка Иркутского музыкального театра, приуроченная к 85-летию Вампилова (премьера прошла в октябре прошлого года), воспринималась практически как сенсация.

Гладков не стал изменять себе и на оперной сцене – его язык и стиль узнаваемы: он не стал писать «как Шостакович» или «как Шнитке», а только так, как сам мог и как сам понимал оперу конца 20 века. По форме «Старший сын» безусловно опера: и не только потому что здесь все время поют и нет разговорных диалогов и сцен (они, как известно, и настоящей опере не помеха – в «Волшебной флейте» или в «Кармен» говорят, и ничего страшного – ни у кого нет сомнения, что это оперы), но и потому, что структурно тут наряду с мелодизированным речитативом много оперных черт – есть арии, ариозо, многочисленные ансамбли. Правда в них нет экстремальных оперных сложностей – музыкальный язык приближен к эстрадным песенным жанрам. По стилистике «Старший сын» больше похож на мюзикл – его интонации, сам стиль музыки невероятно близки эстраде и киномузыке, в которых Гладков был корифеем уже тогда, в начале 1980-х. «Старший сын» - это что-то вроде «Шербурских зонтиков» (кстати, безумно популярных в СССР) на советский лад, где тоже все время поют, однако поют не по-оперному, а по-эстрадному доверительно.

Володя - Андрей Господарев
Андрей Григорьевич - Евгений Алешин
Семен - Станислав Грицких

Правда в «Старшем сыне» поют вполне академически, без налета эстрадного напевания и полушепота. Однако в иркутском варианте используют микрофоны (чего гарантированно не было в 1983 году в МАМТе) – да и вообще сам Театр имени Загурского специализируется в последние годы на мюзиклах, в его репертуаре даже классических оперетт почти что нет. Словом, и в самом сочинении, и в конкретном спектакле очевиден синтез оперности и мюзикловости, двух очень близких жанров музыкального театра, разница между которыми часто весьма условна, если не сказать, что надуманна. Верди или Бизе в 19 веке широко использовали народную музыку, жанры бытового музицирования, современную им эстраду как исходный материал для «строительства» своих опер, и это никого не смущало тогда, да и сегодня не смущает – их сочинения не зачисляют в разряд оперетт или водевилей только на основании адекватности музыкальному контексту эпохи их создания. В наше же время если сочинение для музыкального театра написано на тех же принципах, если в нем господствует мелодизм, замешанный на «звучащей действительности» вокруг нас – ритмах, интонациях, формах, характерных для нашей эпохи, то это почему-то однозначно «не опера, а мюзикл». Современная опера должна быть ужасно элитарной, непонятной и по большей части не слушабельной, а мюзикл – демократичным, доступным и притягательным для рядового слушателя – так решило высоколобое музыковедение. Почему – непонятно: внятного ответа нет. Скорее всего, потому, что это разделение – во многом искусственное и до известной степени снобистское.

Сюжет, который привлек в свое время Гладкова, с одной стороны – благодатный: необычная, даже авантюрная история, колоритные характеры и неправдоподобно светлый, гуманистический финал. Но с другой, любой спектакль по этому сюжету неизменно будет сталкиваться с одной существенной проблемой – неизбежными сравнениями с одноименным кинофильмом 1976 года, блистательный актерский состав (Евгений Леонов, Николай Караченцов, Михаил Боярский, Светлана Крючкова) сделал его одним из самых любимых широкой публикой в позднем советском кинематографе.

Сцена из спектакля

И главная заслуга иркутского спектакля, что он сумел дистанцироваться от киноверсии максимально – настолько, насколько это возможно, и тем самым избежать ненужных сравнений. Благодаря чему (хотя фестиваль еще не кончился) его смело можно назвать одним из самых оригинальных, а может быть и самых лучших спектаклей всей фестивальной программы. Режиссеру Алексею Смирнову удалось рассказать историю вторжения двух студентов-медиков в странноватый провинциальный мирок семейства Сарафановых очень трогательно и доверительно, при этом не пожертвовав иронией и почти буффонадой, но и не пережав с ними, насытив действо динамикой и контрастами. А еще – хорошо поработав с актерами, из-за чего каждый образ в этой истории стал ярким и запоминающимся, строго индивидуальным и увлекательным. Получился великолепный актерский ансамбль – с примадонски царственной Наташей Юлии Пихтиной, беспомощно доверчивым Андреем Григорьевичем Евгения Алёшина, по-киношному пижонистым Володей Андрея Господарёва…

Сценограф Юлия Ветрова насытила пространство элементами советского непритязательного быта – типичная квартира Сарафановых и стандартный двор их дома, узнаваемая меблировка и абсолютно «наши» костюмы – мы сами еще вчера ходили примерно в таких же, да и сейчас в общем-то все еще ходим… Видеопроекция на заднике дает изображение стандартных панелек-хрущевок – где-то в этом типовом жилищном раю обитают простые люди той эпохи со своими нехитрыми мыслями и заботами: с одной стороны, конкретно историческими, во многом из той, безвозвратно ушедшей эпохи, с другой – такими понятными, общечеловеческими, что называется, на все времена…

А еще у спектакля – крепкая музыкальная часть. Уверенно и разнообразно звучит оркестр Виктора Олина. Голоса солистов не поражают индивидуальными характеристиками, но каждому певцу-актеру удалось найти свою индивидуальную интонацию и отлично совладать с не таким уж простым музыкальным языком сочинения. Важный компонент этой мюзикловой оперы – отлично сделанная пластика артистов (работа Ксении Поповой), отвечающая и задачам жанра, и чутко следующая музыкальным идеям партитуры.

Александр МАТУСЕВИЧ
фотографии Игоря Родина предоставлены
пресс-службой фестиваля