Театр Новая Опера имени Е. В. Колобова открыл свой юбилейный, тридцать пятый сезон премьерой «Набукко» Джузеппе Верди. Зрителю обещали полусценическое исполнение (semi-stage), но в итоге родилась вполне себе полноценная постановка.

Для труппы это произведение, в принципе, родное. С 2006 по 2021 год опера шла здесь в интерпретации Андрейса Жагарса: действие происходило на станции метрополитена. Режиссер новой версии, молодая и талантливая Виктория Агаркова выбрала компромиссный путь, соединив визуальную легкую стилизацию «под старину» с современными решениями и формами.

Вавилоняне здесь — в черных нарядах и с красными поясами, а иудеи — в белых одеждах со светло-желтыми поясами. Контраст явный и очень ясный: зрителю понятно who is who.

Минималистично оформление спектакля, придуманное также Агарковой. Главным образным элементом стали фанерные кубы.

Они в каждой картине образовывали те или иные предметы и пространства: трон Абигайль, место для казни, темница, где заточен Набукко. Так что простота используемых режиссером средств совсем не отменяла выразительности.

Роль декораций выполняли фрагменты различных гравюр на библейские темы: изображения проецировались на заднике.

Естественно, что они соотносились с происходившим на сцене.

Вот Абигайль в своей первой арии вспоминает о том, что и она когда-то любила и была чиста, — и сзади возникает образ Мадонны. А ее красный пояс неожиданно трансформируется в мафорий, которым она покрывает голову, — и вот перед нами героиня уже сама как Пресвятая Дева.

Подобных любопытных моментов в постановке немало: все аллюзии легко считываются. Тут с и гравюра с изображением Сатаны и адского пламени, возникающего, когда Набукко сходит с ума, и картина разрушения Вавилонской башни в эпизоде пророчества Захарии о падении древнего города.

Соединение великой музыки Верди с работами Гюстава Доре и Юлиуса Шнорра фон Карольсфельда рождает стильную общую композицию спектакля, воплощая идею синкретичности.

А режиссура здесь полностью подчинена сюжету оперы: ничто не противоречит композитору. Каждая мизансцена выглядит оправданно и естественно. Красивы и величественны массовые эпизоды, где артисты предстают ожившими героями картин, застывая в «античных» позах: в некоторых моментах легко угадывалось, например, влияние «Последнего дня Помпеи» Брюллова. В обретении пластической выразительности хоровых сцен Агарковой помогал хореограф Сергей Сатаров, он же поставил любопытный танец прислужниц Абигайль во втором акте.

С античной красотой и строгостью, отличным чувством вердиевского стиля звучал оркестр Новой Оперы, ведомый Александром Самоилэ, для которого «Набукко» — одно из самых совершенных созданий композитора. Маэстро настоял на исполнении сочинения без купюр. На динамике действия это в итоге никак не отразилось: дирижер мастерски выстроил общую форму произведения, собрав его в одно целое.

Бесподобно сыгранные соло (Мария Плыско — английский рожок, Сергей Гречаников — флейта, Татьяна Сарасек — виолончель, Ксения Карраск и Александра Арсенова — арфы) радовали слух. Отдельного упоминания достойно соло Максима Куликова (труба) в увертюре, которое прозвучало фантастически чисто и выразительно.

Замечательно выглядел хор театра (хормейстер — Юлия Сенюкова), который демонстрировал отменную монолитность и синхронность, а также передавал разнообразную палитру эмоций, заложенных автором: от светлой хоральной возвышенности до подлинного трагизма. Недаром «Набукко» называют оперой-ораторией — настолько велика здесь роль хора.

На сцене властвовал Василий Ладюк: его интерпретация партии Набукко получилась многогранной. Великолепный, царственный баритон артиста рвал и метал, восхищал брутальностью и жесткостью, мрачным магнетизмом звучания в эпизодах, где герой предстает агрессивным завоевателем. Совсем иным был голос Ладюка, когда царь Вавилона сходил с ума: появлялись пластичность и мягкость подачи, а «кровавость» тембра сменялась неуверенностью, умоляющими и страдальческими интонациями. Трогательна и светла молитва Набукко: здесь Ладюк демонстрировал виолончельную кантилену своего инструмента.

Оставил всех позади певец и актерской игрой: реалистичность вживания в образ безумного была выстроена поистине кинематографично. На фоне главного персонажа несколько потерялась Абигайль в исполнении Ирины Моревой. Сложнейшая партия покорилась ей не до конца: отличный средний регистр и матовый, прекрасно выстроенный низ перекрывались открытым, надрывным звучанием нот третьей октавы, которые артистка брала почти что криком. Ее героиня получилась несколько однообразной по всем параметрам: не хватало более яркой демонстрации жестокости и властности персонажа. Морева сильно волновалась: пока ей не до величия примадонны. Потому ожидаемого слушателями как морального, так и вокального «баттла» между Набукко и Абигайль не случилось.

Зато благородный, ровный бас Евгения Ставинского был идеален для партии Захарии: это первоклассная и очень серьезная, вдумчивая интерпретация.

Звездной супружеской паре Новой Оперы Алексею Татаринцеву и Агунде Кулаевой достались, в принципе, второстепенные герои — Измаил и Фенена. Но артисты не преминули воспользоваться возможностью поставить их вровень с главными ролями.

Удивительно, что театр подготовил всего лишь один состав и один премьерный спектакль — в следующий раз его покажут только в апреле уже 2026 года. Но ведь «Набукко» много не бывает.

Филипп ГЕЛЛЕР
фото предоставлены пресс-службой театра
фотограф: Екатерина Христова