В Армянском театре оперы и балета имени Александра Спендиаряна состоялась премьера необычного оперного пастиччо под названием «Лабиринт».

Современный театр, в том числе и оперный, стремится к расширению круга своих выразительных возможностей, к освоению идейных направлений, изначально не характерных для театральной практики: в этом сегодня проявляется стремление живого театрального пространства к саморазвитию, к поиску новых путей коммуникации со зрителем. В оперном театре этот процесс также весьма активен – бесконечные режиссерские поиски, нередко весьма экстравагантные новации, массированный приход в оперу самых модерновых визуальных средств выразительности и технологий, активный диалог с оперной партитурой, выражающийся в переинтонировании не только сюжетной основы, но зачастую и музыкального материала и пр. – все это свидетельства неустанного поиска. На этом пути немало ошибок и откровенного сора, что, наверное, закономерно и объективно, но попадаются и жемчужины.

Одно из важных направлений развития оперы – это создание новых оперных партитур: без этого движение вперед для оперного театра немыслимо. В течение всех четырехсот лет своего существования опера была жива не только интерпретацией классики, признанных шедевров, эталонных партитур, но и появлением новинок – более того, были периоды, когда именно новые сочинения доминировали в афишах оперного театра всего мира. Сегодня это далеко не так, но новые оперы все же появляются и ныне. Это либо принципиально новые сочинения – созданные ныне живущими композиторами, работающими в самых разнообразных творческих техниках, либо открытие давно забытых и вновь обретенных партитур, разысканных по библиотечным и музейным фондам: несмотря на их язык, принадлежащий к той или иной эпохе в прошлом, для современной публики (а нередко и для самих музыкантов-исполнителей) это новые, неизвестные сочинения. Но есть и третий путь – создание современных оперных спектаклей путем использования давно известных партитур, комбинирования их фрагментов по принципу пастиччо – в этом случае подобранный музыкальный материал должен укладываться в логику вновь сочиненного сюжета.

Расширение возможностей оперного театра этим третьим путем – все чаще встречающееся явление на сценах мировых театров. В наших широтах из недавнего опыта в этой сфере вспоминаются спектакль «Амадеус. Лаборатория оперы», представленный Фондом Елены Образцовой на сцене московской «Новой оперы», и театрализованный концерт «Моцарт-гала», подготовленный небольшим московским музыкальным театром «КонЛючия» для зала «Зарядье».

В первом случае стояла задача – в образовательных целях вывести на сцену по максимуму юных участников-стажеров фонда: для этих целей создали абсолютно новый спектакль, поскольку найти оперу, в которой есть два десятка главных персонажей с ариями и ансамблями для каждого, невозможно. Родился спектакль-пастиччо по мотивам «Свадьбы Фигаро», «Дон-Жуана» и «Так поступают все»: соединить множество эпизодов из трех опер Моцарта в нечто цельное попробовал сценарист Григорий Шестаков. Во втором решалась, в сущности, та же задача, разве что моцартовских опер было задействовано не три, а гораздо больше, что сказалось на стилистической внятности и однородности проекта не лучшим образом. И в обоих случаях организаторов постигло откровенное поражение с точки зрения театра – никакого внятного действа сделать не удалось, драматургическая логика у новоявленных «спектаклей» полностью отсутствовала, действа превратили с костюмированные концерты с каскадом арий и неубедительными попытками актерствования и мизансценирования.

Гораздо удачнее выглядит экспериментальный оперный спектакль, представленный в Ереване, на сцене столичного оперного театра Армении. Его назвали «Лабиринт» – подразумевая, с одной стороны, сложное искусство оперы, своего рода загадку для непосвященных, с другой, придуманный для спектакля сюжет – современная пара молодых людей, блуждая в оперном лабиринте, через взаимодействие с оперными персонажами, их характерами и проявлениями чувств, наконец, избавляется от искусственной эмоциональной оболочки, навязанной современной реальностью гаджетов и соцсетей, и обретает себя подлинных, способных на настоящие чувства, искреннюю привязанность и даже любовь.

Идея оперного пастиччо принадлежит продюсеру Олегу Туманову, а реализацией занималась команда из России. Композитор Игорь Холопов и дирижёр Дмитрий Волосников подобрали и свели воедино музыкальные фрагменты из самых разных опер (Моцарта, Россини, Доницетти, Верди, Чилеа, Бизе, Гуно, Оффенбаха, Тома, Сен-Санса, Шарпантье) и даже не оперных опусов (Баха и Дженкинса), а, кроме того, И. Холопов сочинил эклектичную увертюру, умело перемешав в ней хорошо знакомые оперные мелодии. Художница Елена Соловьева придумала круговую аркаду и концентрический подиум, напоминающие сразу и об истоках всякого театра – о древнегреческом амфитеатре, и о современных зданиях оперных театров, являющихся, как правило, архитектурными доминантами городов, в которых они находятся: эта конструкция оказалась очень мобильной и удобной для организации стремительного, бесшовного спектакля. А, кроме того, на счету Соловьевой – прекрасные костюмы, отсылающие к эстетике классического оперного спектакля. Всю эту впечатляющую красоту заманчиво подсветил Сергей Скорнецкий, усиливая иллюзию оперного чуда. Наконец хореограф Иван Фадеев вписал в эти красивые, простые и функциональные декорации достаточно логичное действие – его задача была самой сложной, поскольку у мозаики музыкальных фрагментов по определению нет никакой логики и музыкальной драматургии, фактически, силами режиссерского искусства все это надо было выстроить с нуля и сделать убедительным с театральной точки зрения, с чем Фадеев в целом справился, создав спектакль-феерию, спектакль-праздник, попытавшись уйти от чистой концертной презентационности, что во многом получилось.

А еще «Лабиринт» с неумолимостью кантовского императива вновь показал и доказал, что музыка и его величество певец – главное в опере: никакие ухищрения прочих видов искусств, несмотря на синтетичность жанра, не способны заменить основного – без качественного пения и вдохновенного музицирования ничего достойного в оперном театре создать нельзя. У ереванского проекта эти важнейшие компоненты оказались на высоте. Качественное и витальное звучание оркестра и хора Театра Спендиаряна под водительством маститого московского маэстро Дмитрия Волосникова обеспечили «Лабиринту» прочную базу – в зале по-настоящему воцарился дух оперы, эстетика великого жанра.

Воистину блистал септет вокалистов – настоящих актеров-певцов, оснащенных не только роскошными голосами и прекрасной техникой, но умеющими вдохнуть в музыку подлинную жизнь своим харизматичным исполнением. Была представлена почти полная палитра оперных голосов в основном из московской «Новой оперы», но с добавлением солистов Мариинского театра и Театра имени Абая из казахстанской Алма-Аты. Искусство колоратуры было явлено в пении Марии Буйносовой и Кристины Гонцы, плотное лирико-драматическое сопрано Кристины Пономаревой подарило действу искры чувственности, за томные краски меццо «отвечала» Анастасия Лепешинская, игривость амплуа лирико-колоратурного тенора представил Дамир Садуахасов, а баритоновая ипостась была по-разному реализована в искусстве Василия Ладюка и Артема Гарнова. Сочетание голосов в дуэтах, их сопоставление, а иногда и противопоставление в череде сольных арий создавали особую драматургию вечера, удерживали в напряжении публику, давая ей возможность и наслаждаться, и включать своего рода спортивный интерес.

Александр МАТУСЕВИЧ
Фото: источник