27 января,  в День освобождения Ленинграда от фашистской блокады, в Большом зале Петербургской филармонии состоялся концерт, посвященный столетию Вениамина Баснера. 

Идея концерта очень проста, и в ее простоте есть нечто глубоко трогательное, даже величественное. Ведь это так естественно – воздать дань памяти Вениамина Ефимовича в священный для нас Блокадный день. Так естественно – совершить музыкальное приношение памяти о Блокаде, исполнив произведения Баснера. Баснер – истинный певец блокадного подвига ленинградцев, выразитель непреходящей скорби, которую оставили в нас те Девятьсот дней и ночей, которая с нами из поколения в поколение.

И, вместе с тем, концерт оказался весьма необычным, особенным. В год столетнего юбилея Баснера наверняка будет немало событий, посвященных этому композитору, столь любимому и слушателями, и музыкантами, – и в их ряду концерт 27 января стал отправным пунктом. Масштабный и емкий, концерт дал целостный взгляд на наследие мастера, позволил охватить его искусство в общем абрисе, как бы с высоты птичьего полета.

Конечно, наследие Баснера велико, в объеме, хотя бы близком к полноте, его не вместит даже самый грандиозный фестиваль, не говоря уже о единственном концерте. Композитор творил во многих жанрах, он оставил миру симфонические и камерные произведения, оперетты и мюзиклы, музыку к многочисленным кинофильмам и, конечно, песни – знаменитые, всенародно любимые. Но что проку в перечислении? Суть в том, что Баснер – один из тех редких мастеров, которые с равной, и притом значительной силой проявили себя как в академических жанрах, так и в музыке массовой. В его наследии мы видим непрерывный спектр, который простирается от сочинений глубоко академичных, в каком-то смысле элитарных – до тех самых песенных мелодий, простота и открытость которых любому человеку, способному сопереживать музыке, сравнимы только с их потрясающей содержательной глубиной. Это именно спектр, в нем живо выражено единство жанров академических и массовых, их «перетекание» друг в друга, их органичная взаимосвязь.

И вот, программа концерта сложилась так, что весь этот спектр эффективно обозначен двумя крайними флангами, но притом ощущается их неразрывная связь, и воображение, внутренний слух восстанавливают то, что заключено между ними, все эти градации от академичного ультрафиолетового до песенного инфракрасного.  С одной стороны (в первом отделении) – симфонические произведения, с другой стороны (во втором отделении) – песни. Академическая часть наследия Баснера  представлена «Поэмой об осажденном Ленинграде», которая отмечена интеллектуализмом, изощренностью письма. Второе отделение разворачивает панораму  песенного творчества Вениамина Ефимовича – одиннадцать песен, из числа тех его шедевров, которые приходили к советским людям с экранов кино и телевидения, сразу же покоряя сердца миллионов, приобретая всеобщую любовь, вливаясь в повседневность. Эти песни объединены в сюиту и оркестрованы петербургским композитором Антоном Таноновым.  

Но в начале концерта звучит произведение, знаменитое и совершенно уникальное, которое и устанавливает связь между флангами. Это произведение – «Ленинградский метроном». «Метроном» многократно цитировался и исполнялся самостоятельно, но изначально он является частью большой симфонической концепции – Второй симфонии «Блокада». Мелодия «Метронома» – даже не песня, во всяком случае, не песня, сочиненная композитором. Сказанное может показаться нелепым, но да, Баснер создал напев такой, что поначалу он кажется совсем простым, безыскусным, детским… а, вслушиваясь в него, начинаешь понимать, что такие напевы не сочиняются, они сами собой рождаются из безысходной боли и терпения, возникают, когда сдерживаемые стенания перерождаются в музыкальные интонации. Из тишины выступают удары метронома, с их бесчеловечной, арифметической мерностью… Кажется, они не прекратятся никогда, и трепетное интонирование мелодии втиснуто в эту мерность, заточено в ней. Здесь выдержанные тоны и скупые аккорды в оркестре – никоим образом не песенный аккомпанемент, это контекст, пространство, в котором напев раздается, как мог бы раздаваться на улицах города или в пустоте. В «Метрономе» академическое, концептуальное мышление совмещено с интонированием первозданным  – из области вне авторского, профессионального творчества. Нечто подобное можно встретить у Малера…

Свою версию одиннадцати песен Баснера Антон Танонов обозначил как «Сюиту для солистов, смешанного хора и оркестра». Однако, цикл Танонова, скорее, производит впечатление оратории, да и является ею по существу.  Массовые песни связываются в нашем сознании со спецификой эстрадно-симфонического оркестра. В версии Танонова присутствуют лишь некоторые приемы или, скорее, атрибуты эстрадно-симфонической оркестровки. Наиболее явный из них – ударная установка. Но не наиболее существенный – важнее отсылающая к эстрадной аранжировке техника «точечного» применения отдельных броских тембров (медных, ударных), которые, легко привлекая внимание, оживляют, подстегивают восприятие. В сущности же, в прочтении Танонова доминирует академический подход – владение приемами, создающими породистое, торжественное звучание оркестра, которые мастерски развиваются, дополняются эффектами, подчас парадоксальными, неожиданными. Привлекает обилие фактурных идей, которые продолжают образность песен в оркестровом звучании, иногда комментируют ее или дополняют новыми смыслами.    

И построение цикла ораториально – поскольку оно подчинено ясно считываемой и серьезной идее. Исключительно удачен выбор крайних частей: «Руки рабочих» - энергичный зачин, воссоздающий образ многомиллионного трудового народа, и в финале «Как, скажи, тебя зовут» - восторженный и трагичный диалог с Победой. На пути к этой встрече с Победой – череда лирических и жанровых эпизодов (в их числе вовек незабвенные «Махнем не глядя», «Березовый сок», «С чего начинается Родина?»), среди которых закономерно возвышаются две драматические кульминации – «На всю оставшуюся жизнь» и «На безымянной высоте». Такое монументальное решение, исходящее от современного композитора, предлагающего свое видение наследия Баснера, также наводит мост между массовым и академическим искусством, показывает единство двух миров музыки с позиций нашего времени.

Более чем уместно, что оба «блокадных» произведения Баснера – «Поэма о осажденном Ленинграде» и Вторая симфония – представлены в концерте, посвященном Дню освобождения Ленинграда. Значение этих произведений далеко не оценено, они вполне могут быть сопоставлены с Блокадной симфонией Шостаковича по музыкальным достоинствам. Чувства, связанные с подвигом и страданиями города на Неве, не изгладятся из наших душ никогда. Однако, временная дистанция, отделяющая нас от Блокады, все более увеличивается – и созданная Баснером музыка, с ее психологической глубиной, обновляет эти чувства, многогранно раскрывает переживания прошлого, просветляет нашу наследственную память.   

Часто говорят о влиянии Шостаковича на композиторов из его окружения. Не исключение и Баснер – ученик и друг великого симфониста. Метод Шостаковича, с его абсолютизацией «развития» – интонационно-тематического, фактурного, действительно, оказал воздействие на мышление Баснера. Это воздействие, пожалуй, сильнее всего заметно в «Поэме об осажденном Ленинграде» – произведении сравнительно раннем. Но тем слышнее здесь индивидуальность Баснера, его природа мелодиста. Вся «Поэма» - единая мелодическая линия, которая развивается, непрерывно обновляясь, просто потому что живет. Здесь есть инициальная тема, но, рождаясь из нее, мелодия не связана этой темой в своем развитии, – так цветок, прорастая из зерна, теряет сходство с ним. Мелодия разветвляется, охватывает объемы оркестрового звучания, вбирает в себя их мощь – и снова обращается в линию тонкую и плавную, как небесная линия Ленинграда.

В поэме Баснера мы не найдем той повествовательности, той, если угодно, эпической изобразительности, которая есть в Блокадной симфонии Шостаковича. Бессмысленно высматривать в музыке Баснера картины сражений, налетов, пожарищ. Созданная Баснером поэма-мелодия – совокупный голос людей внутри кольца, трагедия Ленинграда выражена здесь через обобщение чувств людей, их боли, надежды и силы духа.

Примечательно, что выдающиеся, признанные мастера исполнительского искусства объединились в концерте со значительными силами музыкантской молодежи. Сольные партии в «Ленинградском метрономе» и Сюите из песен Баснера исполнили петербургские вокалисты Мила Шкиртиль и Владимир Целебровский. Весь вечер на сцене Санкт-Петербургский молодежный симфонический оркестр имени М. П. Мусоргского. В песенной сюите к нему присоединился хор, образованный слиянием четырех студенческих коллективов: Концертного хора Санкт-Петербургского института культуры, Женского хора Санкт-Петербургского музыкально-педагогического училища, Камерного хора Санкт-Петербургского музыкального училища имени М. П. Мусоргского и Камерного хора “Bel canto” Мариупольского отделения факультета СПО Донецкой музыкальной академии имени С. С. Прокофьева. Возглавил эту армаду дирижер Юрий Серов.

Манеру Юрия Серова отличают та простота и спокойная сила, которые характерны для высокого дирижерского мастерства. Как мудрый наставник, он ведет оркестр от такта к такту, непреклонно и заботливо, через подробности, перипетии музыкального текста. Никакой внешней аффектации, никаких привнесенных эффектов – дирижер раскрывает оркестру текст в его строении, вовлекает оркестр в его внутреннюю жизнь, и эта вовлеченность сообщается слушателям как бы сама собой. Не привлекая внимания, Серов овладевает вниманием оркестра и зала, и направляет его на партитуру.

То же достоинство, собранность и осмысленность свойственны исполнению Шкиртиль и Целебровского. В интерпретации песен Баснера эти качества оказались бесценны. Созданный Таноновым ораториальный контекст указывает, что песни Баснера – не просто красивые трогательные мелодии. И в этом контексте замечательные певцы, внимательные к интонационным и эмоциональным тонкостям песен, транслируют их содержание – столь близкое к повседневности и так высоко возносящееся над ней.   

Простые, трогательные песни… Но какая в них скрыта мощь – мощь исторической памяти, эмоциональная энергетика миллионов, выразителем и утешителем которых был Баснер.  Эта мощь, подхваченная полнозвучной оркестровкой, наполнила зал, разразилась финальным возгласом «Победа» и словно бы излилась вовне, в окружающий мир. Когда слушатели и участники концерта вышли наружу, их взорам предстало ленинградское – петербургское небо, сверкающее разноцветными сполохами салюта.

Роман РУДИЦА
Фотографии предоставлены
пресс-службой проекта