На VIII фестивале музыкальных театров России «Видеть музыку», который реализует Ассоциация музыкальных театров при поддержке отечественного Минкульта и Президентского фонда культурных инициатив, в этом году особенно обширна «Студенческая программа». Она проводится в сотрудничестве с Ассоциацией музыкальных образовательных учреждений. И в ее рамках в столицу привозят свои работы многие оперные студии региональных консерваторий, а также показывают свои постановки оперные студии московских музыкальных вузов. И даже случилась одна знаменательная во всех отношениях премьера.

Ректор Музыкально-педагогического института имени Ипполитова-Иванова Валерий Ворона и преподаватель этого вуза, а по совместительству режиссер-постановщик студийного спектакля Андрей Цветков-Толбин перед началом показа сообщили собравшимся в Культурном центре «Меридиан» о рождении в Москве еще одной оперной студии – в Ипполитовке. Один из старейших вузов России шел к этому давно: еще сам Михаил Михайлович Ипполитов-Иванов сто лет назад мечтал об оперной студии. В последние годы к цели приблизились вплотную. В частности, громкой акцией Ипполитовки недавно стало возрождение оперы композитора-патрона, чье имя носит вуз, «Ася» - ее представили в Большом зале консерватории в концертном виде, позже полутеатральную версию играли в тургеневском Спасском-Лутовинове, скоро повторят постановку в Пушкинском музее. И вот – новая акция.

На этот раз «под возрождение» попала опера Кирилла Молчанова «Зори здесь тихие»: Ипполитовка приготовила ее весной этого года ко Дню Победы – и это уже не концертная версия, а полноценный спектакль. 9 мая его показали в малом формате – в Рахманиновском зале консерватории, не обладающем необходимыми театральными возможностями сцены. А на фестивале «Видеть музыку» на сцене «Меридиана» состоялось настоящее театральное рождение продукта – своего рода дебют оперной студии Ипполитовки, теперь уже без всяких оговорок.

Написанная в начале 1970-х известным советским композитором-песенником после успеха одноименной киноленты с его же музыкой (знаменитая экранизация Станислава Ростоцкого выдающейся повести Бориса Васильева), эта опера была поставлена тогда же в Большом театре с великолепным составом солистов (Эйзен, Образцова, Синявская, Калинина, Борисова и др.), записана на пластинку дирижером Александром Лазаревым и вскоре после этого «благополучно» канула в Лету. В поздние советские годы она не успела по-настоящему закрепиться в репертуаре отечественных театров, а постсоветские десятилетия к операм эпохи социализма были безжалостны: их клеймили как «идеологические», «датские» (то есть написанные к юбилейной дате, по заказу), «конъюнктурные» сочинения и в целом, особо не разбираясь, отправили на свалку истории.

Среди советских опер и вправду было немало однодневок, того «композиторского мусора», который характеризует эпоху, но более, кроме этого, ничем не ценного. Однако в «праведном» порыве развенчания в 1990-е, как водится, с водой выплеснули и ребенка: остракизму и насмешкам подвергали «Семена Котко» и «Повесть о настоящем человеке» Прокофьева, талантливую оперу Хренникова «В бурю» и многие другие произведения. Удивляться нечему: переломное время диктует свои правила. Думается, что по мере удаления на исторической дистанции от реалий той эпохи, когда создавались и которой были посвящены эти оперы, они будут оцениваться исключительно по их художественным, прежде всего музыкальным, достоинствам, и некоторые из них еще займут подобающее место в репертуаре оперных театров России.

Опера Молчанова явных «идеологических» привязок практически лишена, поэтому ее полноценное возвращение в репертуар может состояться уже сегодня, но справедливости ради стоит заметить, что безусловным шедевром «Зори здесь тихие» назвать весьма трудно. Композитор тяготел к крупной форме (у него еще семь опер, балеты и пр.), и все же самой сильной стороной его дарования был песенный талант, одного которого для создания оперного полотна с развитой драматургией, конечно, маловато. В «Зорях...» постоянно ощущается некий компромисс между желанием высказываться на языке простых песенных мелодий и «необходимостью» писать оперу «по-оперному», о чем Молчанов время от времени как бы «вспоминает» и, словно спохватываясь, вставляет куски «серьезной академической» музыки между частушкой, колыбельной, эстрадной песнями. Эта эклектика вбирает в себя и откровенно киношные музыкальные приемы, и музыку барокко, делая слушание оперы фрагментарно интересным, но с трудом складываясь в целостную картину.

Впрочем, сама тема повести – рассказ о великой войне, о большой трагедии, через, казалось бы, рядовой, непафосный ее эпизод – и безусловная искренность интонаций, найденных композитором для своих героинь – простых советских девушек, которым судьбой было предначертано совершить подвиг во имя родины, столь впечатляющи, эмоциональная сила воздействия здесь столь велика, что, несмотря на все несовершенства (действительные или только кажущиеся), «Зори…» заслуживают того, чтобы быть представленными на наших сценах.

Много усилий в последние годы для возрождения «Зорей…» сделала Капелла Валерия Полянского – она неоднократно исполняла оперу в полуконцертном-полусценическом варианте на самых разных площадках, в частности на Новой сцене Большого театра России и в Центральном театре армии. И эти усилия даром не пропали – постепенно об опере Молчанова стали вспоминать: в частности, она была поставлена в Оперной студии Казанской консерватории им. Жиганова, прозвучала в концертном варианте в Мариинском театре (в цикле советских опер). Теперь за нее взялись и в Ипполитовке.

Режиссер Цветков-Толбин решает спектакль реалистически – зеленые гимнастерки на девушках, винтовки в руках, восемь ширм, которые то оборачиваются лесной чащобой Карелии, то скромной комнаткой Марьи, то местом дислокации зенитчиц с портретом Сталина на самом видном месте. Самое главное – ему удается найти пронзительную и правдивую интонацию – девушки у него получаются очень живые, не ходульные, не оперные, каждая со своим характером. Бытовые сцены полны динамики и доброго юмора, финальная же героическая – держит в напряжении и бьет по нервам своей остротой и драматизмом.

Спектакль поставлен очень скромно (на афише даже не указан сценограф – а был ли он вообще?) – ширмы-трансформеры, пару табуреток, защитного цвета маскировочная сетка, вот и всё: но этого оказывается вполне достаточно для передачи атмосферы и смыслов произведения, поскольку главное – актерское начало и музыкальные работы – сделано в постановке с большой самоотдачей.

Сказать, что все получилось в спектакле на «отлично», значит, покривить против истины. Например, баланс между оркестром Ивана Шинкарева и солистами был не всегда хорош, микрофонная подзвучка в «Меридиане» оставляет желать лучшего, она неровная, а оттого голоса то вылезают больше, чем надо, то пропадают вовсе. И вокальные достижения певцов в основном умеренные – у кого-то голос не особо летит в зал, у кого-то с дикцией не все хорошо, а кто-то и вовсе не за свою партию взялся. И, тем не менее, спектакль получился, потому что ценного в нем гораздо больше, чем недостатков. А вокально-драматические работы Киры Красновой (Женя Комелькова), Алевтины Горонковой (Соня Гурвич), Анны Голубевой (Лиза Бричкина) убеждают и трогают. Достойно звучание и оркестра Ипполитовки – музыканты транслируют непростую партитуру с энтузиазмом и с завидным профессионализмом.

Александр МАТУСЕВИЧ
фотографии предоставлены
пресс-службой фестиваля
«Видеть музыку»