В Большом зале Московской консерватории 20 октября прошел концерт, посвященный музыке Сергея Танеева. Он состоялся в рамках конференции «Учительство в судьбе России. Великие педагоги и великие ученики: Чайковский — Танеев — Рахманинов — Гнесина», которая проводится РАМ имени Гнесиных при поддержке программы стратегического академического лидерства «Приоритет-2030» совместно с Государственным институтом искусствознания. Проект реализован с использованием гранта, предоставленного ООГО «Российский фонд культуры» как часть федерального проекта «Семейные ценности и инфраструктура культуры» национального проекта «Семья». 

Весь вечер на сцене властвовал симфонический оркестр Петрозаводской государственной консерватории имени А. К. Глазунова под управлением его художественного руководителя и ректора консерватории Алексея Кубышкина. Партнерами коллектива стали академический хор Российской академии музыки имени Гнесиных (художественный руководитель — Денис Морозов), академический хор Музыкального училища имени Гнесиных (художественный руководитель — Оксана Глазева), выдающийся органист, профессор Александр Фисейский, лауреат XVII Международного конкурса имени П. И. Чайковского Станислав Корчагин.

Главное событие концерта — первое в XXI веке исполнение неопубликованной версии кантаты Танеева «Иоанн Дамаскин» с партией органа. Премьера этой интерпретации состоялась в 1910 году именно в Большом зале Московской консерватории на юбилейном праздновании Московского отделения Императорского Русского музыкального общества. Дирижировал ею Эмиль Купер, а за органом находился артист Большого театра Алексей Морозов. Эта версия «Дамаскина» прозвучала всего дважды: в 1910-м и в экстренном симфоническом концерте памяти Танеева в 1915-м (за органом — Вера Епанешникова). Но композитор не упоминал о ней в своих письмах и дневниках и не планировал издавать ее. Ноты хранились у Александра Морозова, а после его смерти перешли к знаменитому органисту Леониду Ройзману, позже оказались в фонде Московской консерватории.
Восстановили сочинение доктор искусствоведения, заместитель директора по научной работе ГИИ Галима Лукина и кандидат искусствоведения, заведующая сектором Академических музыкальных изданий ГИИ Надежда Тетерина.

При работе над кантатой автор, как оказалось, не ограничился добавлением органа: он расширил партии духовых, ввел контрафагот и дополнительные виды ударных. Критик Юлий Энгель, присутствовавший на исполнении «Дамаскина» в 1910 году в консерватории, отмечал, что теперь он звучит импозантнее.

Сегодня — спустя сто десять лет — с ним легко согласиться: «Иоанн Дамаскин» приобрел еще больший масштаб и даже грандиозность. В интерпретации академических хоров РАМ имени Гнесиных и Музыкального училища имени Гнесиных, с оформленной, глубоко прочувствованной, эмоциональной подачей симфонического оркестра Петрозаводской консерватории, состоящего из студентов, внятно ощущалась фресковость музыки, ее вселенский характер. Одухотворенность была присуща и пению хора, который демонстрировал отрешенность, трепетность, но и сосредоточенность. Кантата прозвучала на едином дыхании. Это заслуга Алексея Кубышкина, для которого «Иоанн Дамаскин» — одно из самых любимых и драгоценных сочинений в карьере. 

Не менее значительно воспринималась интерпретация Фортепианного концерта Танеева, который также вошел в программу. Это неоконченное  произведение из двух частей (хотя планировалось написать три) композитор создал в юношеском возрасте. Вопреки расхожему мнению о том, что это неудачная и заслуженно забытая музыка, Станислав Корчагин, Алексей Кубышкин и симфонический оркестр Петрозаводской консерватории представили Концерт как творение совершенно самостоятельное и уникальное. Они уловили его романтическую приподнятость, восторженную лирику, блестящую торжественность и поистине весенний порыв чувств. Все это изобилие красок присутствовало в первой части сочинения. Здесь же в прекрасной кантилене некоторых эпизодов явно ощущался шопеновский дух. Отдельно надо отметить фантастическую слитность, равноправие Корчагина и оркестра: редко когда солист и сопровождение звучат настолько едино. Пианист показал великолепное владение инструментом: роскошные пассажи с грандиозными аккордами, октавами по всему диапазону, и истинно романтическую мягкость туше, окутывающее шелком в лирических фрагментах, напоминающее, опять же, о Шопене. 
Откровением во всех смыслах стала вторая часть Концерта.

Кубышкин не зря поставил «Дамаскина» с ранним сочинением Танеева в одной программе: в медленной части Концерта много общего с кантатой и по интонационному строю, и по образности. Вторая часть насквозь пронизана погребальностью: тут есть и ритм траурного марша, и реквиемные фанфары, и в прямом смысле «труба предвечного». 

Пианисту здесь не спрятаться за техническими излишествами — их просто нет. Фортепианная партия выписана очень скупо, но неимоверно глубока по выразительности: в ней — вся боль при уходе человека из жизни, боль от тяжести покидания бренного мира. Оркестр поддерживает эту трагическую линию, заданную солистом. Станислав Корчагин и студенческий коллектив Петрозаводской консерватории под управлением Алексея Кубышкина растворились в этой музыке, являя в каждой фразе и интонации ощущение неизмеримой горечи. 

Публика была ошарашена таким неожиданным, открытым заново Танеевым-трагиком: слезы на глазах, десятисекундное молчание зала после исполнения, а затем горячие овации.

Филипп ГЕЛЛЕР
Фотографии Петра Колчина предоставлены
пресс-службой проекта