«Мой тихий сон…»

6 июля 2024 года не стало Николая Корнева. Всю жизнь этот удивительный человек посвятил служению музыке. В 1977 году он создал Петербургский камерный хор и до конца земных дней был предан своему коллективу. Под руководством Корнева жизнь хора кипела событиями: концерты, фестивали, европейские гастроли, завоевания престижных наград в Италии, Германии, Венгрии, номинация на премию «Грэмми» за исполнение Всенощного бдения Сергея Рахманинова… Репертуар хора ширился, накопилось музыки на 300 программ! Корнев неустанно искал неизвестные ноты в библиотеках — от Российской национальной до камерных, при храмах, открывал слушателю старинную и новую музыку, особое внимание уделяя музыке духовной (в мемориальную программу, кстати сказать, были включены икос и кондак из концерта Анатолия Королёва «Слава Богу за всё»). С 2014 года Петербургский камерный хор записывает аудио антологию русской хоровой музыки XVII–XXI веков. И неостановимо, постоянно коллектив сотрудничает с современными авторами, пишущими для хора.

26 ноября в Концертном зале Мариинского театра Петербургский камерный хор спел тихий концерт, посвящённый памяти маэстро. В программе звучали сочинения, которые хор когда-то открыл слушателям впервые, а часть исполненной музыки была написана специально для этого коллектива.

Составляя концертный план на год, Николай Корнев назвал ноябрьскую программу «Мой тихий сон» — как один из номеров хорового концерта Дмитрия Смирнова на стихи Осипа Мандельштама. Кто знал тогда, что имя концерта выйдет за грани метафоры и будет ассоциироваться у всех причастных к жизни хора с нежданным потрясением потери?

Это был вечер о многоликом пути: жизненном, творческом — и неведомом, наполненном счастьем и печалью, болью, но — любовью ко всему сущему. В путь артисты хора пригласили зрителей мотивом «На тихой дудочке любви» Сергея Баневича. В полумраке зала пение хора закрытым ртом родилось будто из ниоткуда. Тонко и нежно, как юные весенние ветви, отягощённые слезами дождя и чуть дрожащие, колыхались на зыбком фоне линии солисток — Ольги Ширяевой, Дианы Курамшиной, Станиславы Сорокиной, Елены Максимовой.

Путь, ипостаси его

В жизни своей человек идёт одновременно несколькими путями. Первый прост: от рождения до смерти шагает человеческое существо, вырастая, мужая, старея… Живя в Петербурге, городе с необозримым историко-культурным шлейфом памяти, где

…стройный строй домов — окно к окну

Вознесся к небу верхней половиной,

А нижняя уходит в глубину, —

как в стихах Игоря Михайлова, биологический ход времени ощущаешь подчёркнуто остро, особенно болезненно осознаёшь, что жизнь конечна. И чем горше это осознание, тем прекраснее кажется всё вокруг. В «Невской акварели» Александра Флярковского прозрачная, почти недвижимая сонорность воплощала это благоговейно-восторженное созерцание. Схожее настроение сквозило и в «Сонете» Сергея Баневича на стихи Анны Ахматовой: мотивы темы падали долгими вздохами умудрённости, когда лирический герой уже внял голосу вечности и готов к «дороге не скажу куда». Краток человеческий век по сравнению с вечностью города, но память способна бесконечно длить время ушедшего в небытиё.

Путём чувствований и поиска счастья человек тоже проходит. Он ищет любви и поэтизирует её. Любовь как смысл была высказана Петербургским камерным хором в бесхитростной красоте песни Андрея Петрова «Наша песня не кончается» на стихи Льва Куклина. Тёплый, как летний вечер, звучный баритон Петра Захарова обнимал весь зал, а хоровой вокализ лился живительно и спокойно. Камерному хору удаётся изысканное piano, где хоровой организм звучит как слоистый, богатый обертонами единый тембр: голоса сбалансированы, никто не стремится выделиться — все работают на общую идею.

В напряжённой, полифоничной «Осенней песне» Николая Драницына на стихи Анны Ахматовой хору удалось передать мучительное ожидание любви как судьбы. Оборотами, фрагментами вплетались в музыку знакомые интонации «Октября» из «Времён года» Чайковского, и в финале пьесы тема наконец прозвучала полностью, как сокровенная кульминация, как отдохновение.

Жизнь человеческая — всегда диалог с прошлым. Николай Драницын в миниатюре «На золотом крыльце сидели» соединил бойкую считалку-скороговорку и размышления в поиске ответов на вопросы: «а что такое жизнь?», «а что такое смерть?» Через детскую беззаботность постигается высокое, и хоровая фактура будто существует одновременно в двух пространствах — скерцозном и лирическом.

«Прости» и «Свеча» из цикла Евгения Иршаи «Эпиграфы» на стихи Арсения Тарковского стали ключами программы — думается, неслучайно авторы поместили эти две миниатюры в начале концерта. Оба эпиграфа — о пути творческого человека, его существовании везде и со всеми, его обыкновенном земном угасании. «Прости» — беспокойные метания поэтической души в неизбывных сполохах вины за рано оборвавшиеся пути великих творцов. Реплики «Прости! Прости меня! Прости, Винсент Ван Гог…» смятённо роятся, передаваясь из партии в партию, повторяются, изнуряют, иссушают. А в драматической минорной «Свече» с её резкими перепадами динамики и тяжёлыми хоровыми аккордами раскрывается трагедия жизни в искусстве:

Я свеча, я сгорел на пиру.

Соберите мой воск поутру,

И подскажет вам эта страница,

Как вам плакать и чем вам гордиться,

Как веселья последнюю треть

Раздарить и легко умереть,

И под сенью случайного крова

Загореться посмертно, как слово.

Не так ли жил и горел Николай Корнев, на музыкантскую долю которого выпали не только радости, но и непростые испытания? Не так ли, как в стихах Тарковского, он тоже продолжает сиять посмертно в трудах и днях Петербургского камерного хора, только не словом, а музыкой?

Стихи Тарковского — о старении. Они же — о служении, философии творчества. Не все пути человека заканчиваются со смертью.

«Дай вздохнуть в этом сонном мире…»

В одном из интервью Николай Корнев говорил о композиторе Дмитрии Смирнове: «Он принес нам хоровую музыку, которую лично я ждал, когда она явится. И я рад, что мне не в последнюю очередь удалось подтолкнуть его к мировой известности». Концерт Дмитрия Смирнова «Приявший мир» на стихи Александра Блока прозвучал на мемориальном вечере. Как на премьере тридцать лет назад, чтецом выступил Игорь Костолевский.

Артист делится воспоминаниями и впечатлениями от встречи с хором годы спустя:

…Женевское озеро. Цюрих. У нас первое выступление с камерным хором под руководством Коли Корнева. Я хожу вокруг этого озера в страшном волнении с полным ощущением провала, будто ничего не получится. Так я провожу целый день, прихожу на концерт… И когда Коля выходит к своему месту, взмахивает руками — стихи начинают звучать. Ощущение, что они звучат помимо меня, потому что Коля взмахнул руками. И хор божественно запел…

И вот прошло тридцать лет, и мы снова встретились, но уже, к сожалению, без Коли. Всё изменилось. Сегодня я читал стихи Блока с позиции нынешнего дня. Я вышел к хору, и, по-моему, он стал звучать ещё лучше. За пультом стояла Лена Курносенко.

Я получил большую радость и всем благодарен за этот вечер, за возможность вспомнить Колю, замечательного дирижёра, чудесного человека. Я даже сейчас, читая стихи Блока, всё время вспоминаю, как мы репетировали, какие советы Коля мне давал. Некоторые из них я до сих пор стараюсь исполнять, хотя прошло уже тридцать лет.

Концерт Дмитрия Смирнова — это десять стихов пропетых и девять прочтённых. Все они объединены образом Прекрасной дамы, то влекущей земной женской красотой, то объятой небесным сиянием, как Мадонна. Она — и сказочная королевна, и сама весна, и неуловимое виденье, и предчувствие любви. Это музыка разных воплощений сакральной тишины в подвижном, мерцающем мире. Смирнов избегает метрической регулярности. Стихотворная строка в задуманном им звуковом претворении ничем не скована, текуча. Часто композитор освещает свою партитуру бликами и переливами света: трепещущие разнонаправленные триоли, форшлаги в мелодии встречаются неоднократно, будто колеблется янтарное свечное пламя в храме, будто солнечные лучи заката освещают келейку поэта. Музыка полна молитвенностью, прямодушной хоральностью: всё же для Блока женщина — воплощение божественного.

Богатый оттенками голос Игоря Костолевского гармонично встроился в ткань концерта. В чтении артиста нет ни выспренности, ни чуждой Блоку театральности. Мастер читал естественно, как дышал. В его интерпретации блоковской лирики обрела себя та форма отрешённости и вовлечённости, которая особенно притягивает слушателя, заставляет обдумывать каждое словосочетание, каждую фразу, примеривая стихи к своей жизни, духовно присваивая блоковское. Костолевский воспринимает Блока философом и считает, что в Концерте Дмитрия Смирнова «докопаться до смысла поэзии Блока, донести его зрителю — непростая задача».

Пенье мягких рук

На вечере памяти своего учителя Петербургским камерным хором управляла Елена Курносенко. Пятнадцать лет она прослужила его хормейстером. Её чуткий слух и певучие руки услышали всё, что вкладывал в работу со своим коллективом Николай Корнев. На концерте возникало ощущение, что Курносенко буквально растворена в музыке, отдаче коллективу, она проводник — и ведёт, и пропускает сквозь себя всё происходящее на сцене. Со своими артистами и солистами хора она, дирижируя, пела — эта особенность хоровых дирижёров всегда покоряет и вызывает громадное уважение. Курносенко бесспорно каждую партию знает наизусть, до мельчайшего нюанса, до последней точки у ноты, ферматы на паузе, количества латинских p («пиано») в обозначении степени тишины. Было нечто обаятельное и благородное в том, как она безмолвно уходила за солистом и чтецом и также бессловесно приводила их к хору. Казалось, на сцене совершается нечто само собой разумеющееся, простое, органичное. И тёплое.

С невозвратной потерей Николая Корнева хор лишился художественного руководителя, и новый пока официально не назначен. Елена Курносенко — как и директор коллектива Александр Казимиров, наследница своего дорогого наставника — фактически приняла хор в свои руки. В качестве художественного руководителя ей удалось бы любовно сохранить лучшие традиции коллектива и привнести в работу хора своё, другое, новое.

Ноябрьская программа рассказала гостям Концертного зала Мариинского театра о пути — любого человека, не только Николая Корнева. Путь начался с детской дудочкой любви в музыке Сергея Баневича и закончился «Раем» Николая Драницына. Но Корнев и сам был путём, ярким и запоминающимся: так — именем «путь» — назывался в старину ведущий, опорный голос знаменного многоголосия. Каждый вдохновенный дирижёр для своего коллектива — путь, которым и за которым радостно и желанно следовать.

На странице Мариинского театра во ВКонтакте и на стриминговой платформе Mariinsky.TV сохранилась видеозапись трансляции концерта.

Неоценимую помощь Николаю Корневу в записи Антологии русской хоровой музыки в Концертном зале Мариинского театра оказывал и продолжает оказывать Петербургскому камерному хору Валерий Гергиев, возглавляющий также Всероссийское хоровое общество. В записях продолжают принимать участие артисты, солисты и звукорежиссеры Мариинского театра. Многолетние партнеры проекта — Петербургская студия грамзаписи и «Петербург-концерт», где хоровой коллектив базируется. Деятельное участие в создании антологии принимает председатель Комитета по культуре Санкт-Петербурга Федор Болтин. Организационную работу помогает проводить Общественный фонд развития исполнительских искусств, возглавляемый куратором проекта Ринатом Дулмагановым.

Следующий, заключительный в этом году концерт Антологии состоится 24 декабря в Концертном зале Мариинского театра, где прозвучат и будут записаны произведения Н.А. Римского-Корсакова. Продолжение следует!

Елена НАЛИВАЕВА
Фотографии из личного архива Николая Корнева
предоставлены пресс-службой проекта