Корреспондент информационного агентства «Музыкальный Клондайк» встретился с Евгенией Солунской - концертмейстером по классу вокала оперной труппы Красноярского театра оперы и балета имени Д.А. Хворостовского. И поговорил с ней о роли концертмейстера в работе с солистом, нюансах профессии и выдающихся педагогах.

Фото: Станислав Пилькевич

- Евгения, как вы пришли в профессию концертмейстера? Что вас привлекло именно в этой работе?

- Я думаю, что первый неосознанный выбор был сделан еще в музыкальной школе. Я училась в городе Жуковском, в школе искусств. Мама у меня пианистка, тоже концертмейстер. Искусство окружало меня, и я не представляла себя без музыки, без фортепиано.

- Можно сказать, профессия перешла по наследству.

- Это было естественно. Хотя, честно говоря, мама пыталась уточняющими вопросами узнать, действительно ли я решила связать свою жизнь с музыкой, но для меня не было сомнений.

В музыкальной школе, где я училась, не было ни концертмейстерского класса, ни камерного ансамбля как самостоятельной дисциплины. Однако педагоги решили сами объединить преуспевающих учеников в ансамбль –  некий эксперимент. Так образовался мой первый дуэт со скрипачом. Мы трижды победили на областных конкурсах, стали стипендиатами Международного благотворительного фонда Владимира Спивакова. И тогда я почувствовала, что игра в ансамбле меня увлекает даже больше, чем сольное исполнительство. Возможно, в силу моих психологических особенностей: естественно склад личности человека влияет на выбор его профессии. В дуэте между музыкантами происходит общение на тонком уровне. И чем совершеннее они владеют своими партиями, тем увлекательнее этот процесс взаимодействия, творчества.

-Это язык искусства. Это именно чувство через искусство в музыку.

- Да. И этот удачный опыт сыграл основополагающую роль в выборе данной профессии.

- Я знаю, что у вас прекрасное образование: вы закончили колледж им. А.Г. Шнитке, Российскую академию музыки им. Гнесиных с красным дипломом и там же продолжили обучение в ассистентуре-стажировке.  Можете рассказать о ваших педагогах?

- И тут мы опять возвращаемся к вопросу, почему я стала концертмейстером. Окончательный выбор случился, когда я, получив высшее образование в академии музыки им. Гнесиных, решила поступить в ассистентуру по специальности «Искусство аккомпанемента». В этом меня поддержала мой педагог по концертмейстерскому  мастерству Елена Евсеевна Стриковская. Именно ее уроки пробудили во мне глубокое уважение к делу концертмейстера и благоговение перед самым совершенным инструментом – человеческим голосом. Она научила любить и ценить его обладателей - певцов, и у меня появилось желание развиваться в этой профессии. С педагогом возникло полное понимание и доверие. Конечно, я бесконечно благодарна всем моим педагогам, которые меня направляли на протяжении всего непростого пути. Я не считаю, что самым ценным качеством в фортепианном искусстве является владение какой-то безупречной и виртуознейшей техникой – это не самоцель. Это может быть средством. У кого-то это есть, у кого-то в недостаточной мере, чтобы стать сольным музыкантом. Но наиболее ценное качество у педагога, на мой взгляд – умение воспитать особое отношение к звучанию рояля. Это «цепляет» слушателя гораздо больше, чем любой виртуозный пассаж.

Допустим, мы привыкли приводить в пример азиатских пианистов, у которых просто сумасшедшая техника. Но в большинстве случаев такое исполнение не оставляет в нашей душе какого-то послевкусия. Искусство фортепианного туше – это, по сути, эфемерная область. Это сродни звукоизвлечению у вокалистов. Можно лишь попытаться воспитать в ученике культуру звука, культуру слуха. В этом смысле мне очень повезло. Со мной занимались педагоги, обладающие таким талантом и умеющие научить слушать и добиваться особого звука рояля.

Я хочу рассказать про Юлию Натановну Юшину – моего педагога по классу специального фортепиано в колледже им. А.Г. Шнитке. Надо сказать, что у нее училась моя мама еще в училище в Электростали. Юлия Натановна любила повторять, что «учит нас впрок». Слова, сказанные педагогами тогда, сегодня обретают новый смысл. Тогда не хватало ни навыков, ни опыта, ни мастерства, чтобы это ощутить на практике.

На уроках Юлии Натановны было бесконечное творчество, рождение музыки происходило словно из каких-то нематериальных сфер. Она меня направила дальше в Гнесинскую академию к Татьяне Абрамовне Зеликман. Мне повезло, что она смогла принять меня в класс. Скажу честно, учиться там было непросто. Татьяна Абрамовна воспитала не одно поколение пианистов мирового уровня. В числе ее учеников Константин Шамрай, Даниил Трифонов. Я горжусь, что нахожусь в плеяде ее воспитанников.

Каждый урок Татьяны Абрамовны всегда был шагом вперед.

Она могла наполнить такой энергией… Интересно, что в конце урока, когда педагог была недовольна, мы всегда понимали, что она недовольна не нами. Она недовольна тем, что мы делаем с музыкой. Для нее музыка - это святое. Музыку нельзя трогать «грязными» и неумелыми руками. Как она исполняла Скрябина, Шумана, какие глубины она открывала там, где студент просто борется с техническими трудностями, не замечая главного. Умение указать на эти моменты дорого стоит.

А моя педагог по концертмейстерскому классу Елена Евсеевна продолжает фортепианные традиции пианиста Бориса Берлина.

- Да, они совместно с пианистом Сергеем Дрезниным создали сайт про Бориса Моисеевича.

- Они его последователи. Это здорово, что знакомят аудиторию с его трудами. Недавно выпустили книгу о его методике.

Также Елена Евсеевна знакомила нас с мастерством дирижера и концертмейстера Евгении Михайловны Славинской. Уникальный мастер, Евгения Михайловна Славинская - словно символ на щите концертмейстеров.

Фото: Станислав Пилькевич

- С 2019 года вы концертмейстер по классу вокала оперной труппы Красноярского театра оперы и балета имени Д.А. Хворостовского. Расскажите, с чего началось ваше сотрудничество с театром.

- Меня пригласили, потому что театр нуждался в концертмейстерах. У нас большая труппа, должно быть не меньше шести концертмейстеров.

Я, как и все, прошла прослушивание, и на первом этапе у меня стояла задача овладеть репертуаром, потому что обширного опыта работы в музыкальных театрах у меня не было. Я работала в коммерческих проектах в Москве, в первой иммерсивной постановке оперы «Пиковая Дама» в особняке на Яузе, который принадлежал деду Натальи Гончаровой. Это был очень интересный опыт, но недостаточный.

В Красноярском театре сразу же начались интересные проекты. Вначале была «Иоланта», дальше я стала ведущим концертмейстером оперы «Пир во время чумы». Затем «Бал-маскарад» и «Риголетто», сотрудничество с выдающимися дирижерами… С нами часто сотрудничают замечательные музыканты. В начале прошедшего сезона к нам в театр приехала команда постановщиков: дирижер Петер Феранец, выдающийся музыкант Кристиан Кох, режиссер Михаэль Штурмингер для проведения кастинга на оперу «Дон Жуан». Я стала ответственным концертмейстером на этой постановке. Кристиан Кох показал, как взаимодействовать с клавесином, потому что речитативы в «Дон Жуане» сопровождаются звучанием именно этого инструмента. Для постановки театр приобрел клавесин – его изготовили специально для нашего театра – современный инструмент, довольно аутентичный. Там вся механика соблюдена. Благодаря Кристиану Коху я овладела этим инструментом. Недавно мы показали этот и другие спектакли на Исторической сцене Большого театра в Москве.

- На западе концертмейстеры часто выступают в роли вокальных коучей, то есть также происходит работа и непосредственно над вокальной техникой. Расскажите, сейчас в России многие концертмейстеры работают над техникой вокала? И входите ли вы в их число?

- Мне затруднительно говорить о других. На Западе распространено понятие коуч и это что-то комплексное: это пианист, который может что-то подсказать по фразировке, по стилю, по жанру, по вокалу. В принципе это очень верная тенденция. Невозможно препарировать музыку: «Сейчас сделаю технику, потом научусь чисто петь мелодию, а потом уже сделаю интерпретацию, выучу текст» – это все надо делать одновременно, в комплексе.

Конечно, хорошо, когда есть специалисты, которые могут осуществлять многоплановую работу. Их и называют «коуч». Конечно, я думаю, что нашим концертмейстерам стоит стремиться к развитию таких качеств.

Вам следует понять основы правильного дыхания, которое важно для всех музыкантов. Независимо от того, есть ли голос у самого концертмейстера, ему следует брать вокальные уроки, если он хочет направлять солиста. Я считаю, что в современном мире без этого нельзя, тем более идет тенденция к универсальности пианиста. И это правильно. Кроме того, поскольку очень много музыки написано на иностранном языке, важно изучать языки.

Итальянский входит плавно, вместе с операми. Это основной язык. Всегда надо знать дословный перевод текста, чтобы помочь солисту понять его партию. Не всегда у них есть время и желание делать эту кропотливую работу – дословный подстрочный перевод должен быть у концертмейстера. Он влияет на фразировку, на какие-то смысловые акценты. Когда мы только берем новую партию с вокалистом, желательно добиться понимания, что должно звучать в конечном итоге, какая она эта музыка. Концертмейстер – «комплексная» специальность. Нужно быть и немножечко дирижером.

Елена Стриковская показывала эксперимент на примере дуэта «вокалист-концертмейстер». Играет студент, но певец не вступает. Вроде студент играет все ритмично и правильно, но солист не понимает, когда ему нужно вступить. За фортепиано садится Елена Евсеевна, и у нее в руке идет дирижерский жест. Просто она дает «ауфтакт» и солист вступает именно в этот момент. Но магия в том, что он стоит к ней спиной и жеста не видит. Она организовывает время и владеет им в пространстве.

- Концертмейстер – очень ответственная и важная профессия.  Особенно, в индивидуальной работе с певцами. Можете рассказать, как вы устанавливаете взаимопонимание с вокалистами?

- Тут есть несколько аспектов. С одной стороны, концертмейстер - возрастная профессия. То есть, в любом случае аккумулируется опыт, и он трансформируется в качество работы. Чем старше концертмейстер, тем он более опытный. Но не всегда так бывает. Вопрос в том, хочет ли человек интенсивно развиваться в своей профессии.

Мы вместе с певцами постоянно приходим к новым открытиям. Также концертмейстер должен уметь «считывать» человека. Нужно во что бы то ни стало понять склад личности солиста. Весь процесс пения основан исключительно на ощущениях солиста. И вот эти ощущения зависят от всего: погоды, настроения, питания. Поэтому концертмейстер должен транслировать абсолютное спокойствие, уверенность.

Существует заблуждение, что концертмейстер в понимании широкой публики является просто аккомпаниатором. Ничего подобного. Ведь в сложном процессе совместного музицирования у солиста есть намерение, но реализуется оно с подачи концертмейстера. В оперном театре профессия  у нас «закулисная», нашей работы как таковой зритель оперного спектакля не видит. А ведь солист  словно следует той  ковровой дорожке, которую мы ему постелили.

Александра САЙДОВА
фото из личного архива
Евгении Солунской