Новости |
ЧИТАЙТЕ В ОКТЯБРЕ
«Богемное настроение» в Концертном зале им.Чайковского
С чем у вас ассоциируется артистический Париж? Правильно, с Богемой. Ах, этот особый парижский воздух, пропитанный безумными идеями, ажурными цветами в изысканных полутонах, запахом хрустящих круассанов, ароматного и вкусного до невозможности кофе…Париж! А что вы скажете, если вдруг кусочек этого манящего артистического мира окажется в Москве? С самым что ни на есть французским концертом, актером и юмором? Вуаля! Встречайте «Богемное настроение». На сцене Концертного зала им.П.И. Чайковского 8 октября вас ждут Жерард Депардье, Людмила Берлинская, Артур Ансель, Сергей Полунин и звезды классической музыки с программой, составленной из французских шедевров музыки XIX-XX веков.
«Вдруг» просто так не бывает. У каждой идеи есть авторы, и с авторами «Богемного настроения», Людмилой Берлинской и Артуром Анселем, французским дуэтом блистательных пианистов, мы пообщались накануне премьеры проекта.
В музыкальном мире явление Ансель-Берлинская часто называют «единением прекрасных душ». Основатели новой русско-французской династии знакомы публике как продолжатели традиций известных семей. Людмила – дочь всемирно известного виолончелиста Валентина Берлинского. Мила Берлинская стала звездой уже в 13 лет, сыграв главную роль в фильме «Большое космическое путешествие». Однако она оставила кино-карьеру ради музыки, получив блестящее образование в Гнесинской школе и Московской консерватории. Проводником в мир великого искусства стал для неё Святослав Рихтер. После распада СССР Мила переезжает во Францию, где качество ее исполнения очень быстро получает высокую оценку критиков и меломанов. Она выступает с Мстиславом Ростроповичем, Юрием Башметом, квартетом им. Бородина, Виктором Трeтьяковым, Полем Мейером, Иври Гитлисом, Жераром Коссе, Готье Капюсоном и многими другими.
Артур Ансель родился в Париже, в театрально-музыкальной семье.
В семь лет уже исполнил свои первые концерты и получил известность как самый юный ученик Высшей Школы Музыки. C 13 лет участвует в международных конкурсах и завоёвывает высшие награды. Автор ряда фортепианных транскрипций Чайковского и Прокофьева. Регулярно выступает с концертами в Москве, Париже, Милане, Франкфурте, Лондоне, Вашингтоне, Нью-Йорке, в том числе в Кеннеди-центре и Карнеги-холле.
-Людмила, расскажите, пожалуйста, как вы попали в проект «Богемное настроение»?
-Собственно, я в него и не попала, это наш с Артуром проект, который начался с идеи сделать «Карнавал животных» с Жераром Депардье. Мы подумали о том, что, поскольку Депардье у нас теперь франко-русский и русско-французский актер, наверно, было бы интересно преподнести московской публике такой подарок. Это будет его первое выступление как театрального актера на сцене в Москве. К сожалению, образ Жерара в России в последнее время – скандальный, и очень жаль, что он иногда бывает таким клоуном…Мы хотели изменить этот образ и показать москвичам, которые, мы уверены, его прекрасно почувствуют и поймут, что он – великий актер. Ведь публика в Москве – замечательная. Это как раз и была изначальная идея. После чего, поскольку концерт предполагался как концерт нашего дуэта, вокруг этого разлеглись все остальные сочинения – за «Карнавалом животных» появился «Вальс» Равеля, причем в версии самого Равеля – для двух роялей, именно так, как эта пьеса была написана. Потом постепенно, как любой проект, это стало обрастать другими идеями, что-то отбрасывалось, что-то, наоборот, появлялось. Наше тесное сотрудничество с «Арт-бренд» оказалось настолько удачным, что без них мы бы не смогли этого сделать. Это абсолютно точно. Потом родилась идея пригласить в проект Сергея Полунина, и предложить ему создать хореографию «Послеполуденного отдыха фавна» Дебюсси. Причем это тоже будет совершенно уникальное явление: сам Сергей Полунин согласился создать хореографию специально для этого вечера. То есть на сцене будет стоять два рояля и …фавн.
-И это действо произойдет на сцене Зала Чайковского?
-Да, и мы очень хотели, чтобы это состоялось именно там. Бывший театр Мейерхольда – это само собой напрашивается, это не могло бы быть на сцене Большого Зала консерватории…
-Кто является режиссером-постановщиком проекта?
-Режиссер-постановщик – Жан-Филипп Ансель, отец Артура, замечательный актер, который, собственно, и осуществляет очень тонкое, ненавязчивое руководство, чтобы это не превратилось в театральное действо в полном смысле этого слова, ведь в первую очередь это классический концерт камерной музыки. Другие искусства – литература, актерское чтение, танец, мультимедиа – также будут присутствовать в концерте, но это все-таки сопровождение классической музыки. А идея – чтобы это все было на самом высоком уровне, и действительно доставило удовольствие, как самим исполнителям, так и публике, конечно, в первую очередь.
-То есть Вы будете создавать именно богемное парижское настроение?
-Да, да! Это атмосфера богемы парижской – если, конечно, нам это удастся сделать. В первую очередь будем пытаться создавать путем музыки. У нас нет декораций, театральных движений, мы покажем именно музыку той эпохи, не в оркестровой, а в оригинальной версии. По-моему, это будет интересно для меломанов. И музыканты, которые участвуют в этом – абсолютно уникальны сами по себе, каждый из них – солист, звезда, и потрясающе, что это не просто оркестр, это ансамбль действительно настоящих замечательных солистов.
-Репетировать вместе будете?
-Ну, а как же. Без репетиций нам не удастся сыграть. Как всегда, трудно, сложно, все ездят, все играют, все звезды…Но они – профессионалы высокого уровня, и я думаю, мы найдем общий язык довольно быстро. Я просто уверена в этом. Но репетиции будут.
-Вы оба – из знаменитых артистических семей. Была ли у вас возможность не стать музыкантом? Или все-таки гены дают о себе знать?
-У меня, наверно, нет – изначально было понятно, что я стану музыкантом. Это было так ясно и для моих родителей, и для моей бабушки, что меня никто не спрашивал. Но, честно говоря, и я не особо сопротивлялась. Потом уже, когда стала сниматься в кино, то думала об этом, но, тем не менее, сама вернулась обратно в музыку. А у Артура ситуация немножко другая, потому что его никто не заставлял, не толкал в сторону музыки, он сам ее выбрал для себя. Для него это сознательный выбор, очень непростой, потому что образование во Франции, к сожалению, не такое, как в России. Я считаю, что он – вдвойне музыкант, если можно так сказать, потому что наперекор многим препонам и чисто техническим проблемам он все-таки стал замечательным пианистом. Это его абсолютно личный выбор.
-Вы выросли в разных мирах, все-таки Россия тех лет…и Франция…. Когда вы встретились, сразу нашли общий язык?
-К тому моменту, как мы встретились, я уже 20 лет жила во Франции. Это немножко другое. Кроме того, несмотря на то, что я жила в закрытой стране, я – из семьи музыкантов, сама много ездила, как любой музыкант, как птица перелетная…В этом смысле не могло быть никаких разногласий. Кроме того, Артур был моим учеником, он заканчивал аспирантуру в Консерватории в Париже, поэтому, конечно, мы очень быстро нашли общий язык и стали партнерами.
-У Вас, Людмила – российская, у Артура – французская школа пианизма. Но на сцене вы создаете симбиоз. Это вдохновляющий пример того, как две школы могут прекрасно сплестись. У вас так не бывает, что кто-то пытается «тянуть одеяло на себя»?
-Могу сказать, что даже в одной и той же школе бывает много музыкантов, которые тянут одеяло на себя, просто потому, что они его на себя тянут! А что касается разных школ – я вообще думаю, что это не имеет никакого значения. Как педагог с довольно большим опытом, могу сказать, что, конечно, школа с точки зрения техники – да, наверно, важно, но если ты – музыкант, и способен исполнять камерную музыку, ты обязательно притрешься к партнеру. Не случайно же существует много ансамблей камерной музыки с музыкантами из разных стран. В этом смысле – нет, у нас не бывает этого, никто на себя одеяло не тянет, мы – счастливый ансамбль, поэтому любим играть вместе. И у нас это получается, потому что для нашего дуэта главное – это музыка, которая нас ведет. Я считаю, что уступать друг другу вообще необходимо, таким образом ты сразу находишь другой цвет, краску, другой «поворот винта». Вот, Артур добавляет, что мы оба не представляем собой яркого примера школы, либо французской, либо русской. Он учился у разных педагогов, в том числе русских, и не только русских, и нашел собственный путь. Артур считает, что сегодня есть много разных и французских, и русских фортепианных школ, разных направлений. Хотя какой-то базовый, технический принцип все-таки существует. Но потом это уже выбор каждого музыканта.
-Ваши любимые композиторы, репертуарные предпочтения совпадают?
-А мы вообще любим музыку. Не бывает такого, чтобы был один любимый композитор… Как у любого человека, вкусы меняются. Например, сегодня мы читаем одного автора, завтра другого. То же самое касается и нашего пристрастия к композиторам. Я думаю, что это связано и с мудростью, и с возрастом, и с желанием попробовать, узнать что-то другое. Когда мы составляем программу, представляем себе это так – а вот давай попробуем сыграть сегодня французскую музыку, а завтра – русскую. Интересно все! Не бывает так, что я хочу играть только Чайковского, а Артур – Дебюсси. Конечно, по-музыкантски у нас есть схожие мнения, если какое-то сочинение настолько плохо написано, что этого играть просто не нужно. В этом смысле мы можем согласиться. Но бывает и наоборот: «это, наверно, не очень интересно, но стоит попробовать – а вдруг? И что-то из этого получится»…Вот такая история.
-И все-таки, Вы, Людмила, к примеру, прекрасно исполняете Шостаковича и Бетховена, а у Артура что лучше получается?
-Скорее, я могу сказать про Артура, а он – про меня.
-Давайте! Интересно, как пианисты оценивают друг друга?
-Я думаю, он замечательно играет Шопена.
-Это очень сложный композитор…
-Казалось бы, какой пианист не играет Шопена? Всегда было такое мнение, что, если ты не играешь Шопена, то ты и не пианист сегодня. Но я считаю, и Вы правы совершенно, это невероятно трудный композитор, сложный – не с точки зрения технической – а вообще, очень сложный композитор. Принято думать, что все знают, как это должно звучать. Ничего подобного! Никогда совершенно не известно, как играть Шопена. И мне кажется, что у Артура есть это качество, очень интересное – он нашел своего собственного Шопена, и его никто этому не учил. Его Шопен получается невероятно интересным. На youtube есть профессиональная запись 1-й Баллады Шопена, и я советую послушать, потому что это другой Шопен, Шопен Артура…
-А в конкурсе Шопена Артур принимал участие?
-Никогда! У него совершенно свой Шопен, который ему необходим. У него есть и программы чисто шопеновские. А что является его коньком – это Соната для фортепиано Анри Дютийё, великого французского композитора, который совсем недавно от нас ушел. Это – великий французский классик, которого можно поставить в один ряд с известными французскими композиторами. Сам Дютийё говорил Артуру, который играл для него эту сонату, что «Ваша интерпретация, версия этой сонаты ближе всего к той, которую играет моя жена (а его жена была замечательной пианисткой – прим.Л.Б.)». Я думаю, что это самый высший комплимент, который можно было бы сделать пианисту, потому что во Франции очень многие играют сонату Дютийё – это Большая классика. В этом смысле Артур нашел свое…
Артур: -С тобой очень трудно, потому что я вообще люблю, как ты играешь. Неделю назад в Квинтете Дворжака ты меня заставила плакать. Для публики известно, что ты – специалист по Скрябину. Как ты говорила про меня, что это – мой Шопен, так вот, Скрябин – это твое. И твой – Шостакович. Это тоже очень сильная твоя часть. У тебя очень большой репертуар, я очень люблю твоего Шумана, Бетховена. Очень трудно остановиться на чем-нибудь специальном. В любом случае, ты играешь только то, что любишь играть. И поэтому у тебя получается.
-Могу еще сказать, что у меня есть незабываемое впечатление, когда он играл пьесы Рамо, тогда я еще не была его педагогом, но услышала его и подумала: «Здесь не надо ничего менять. Пусть играет, как играет». Потом я ничего и не меняла никогда, потому что действительно, что называется, «кишки из живота». Это вот его…
Артур: -Наш сольный репертуар очень разный и не похож один на другой. Практически они не соприкасаются между собой. Только вот 4-я Баллада Шопена, которая у нас лежит как бы между границами – и тот, и другой ее играет. Все остальное – абсолютно разное. И, что очень интересно, в нашем дуэтном репертуаре мы замечательно друг друга находим, когда играем вместе в одном и том же сочинении, в одном и том же композиторе.
-Расскажете о ваших творческих планах?
-Как дуэт, в последнее время мы много стали выступать в России. Играем в Москве довольно часто, в Петербурге, и так неожиданно в Клину стали как бы своими. У них замечательный концертный зал, удивительная публика и атмосфера. Туда приезжаешь – хочется играть. В Клину мы играли нашу знаменитую программу «Чайковский – Аренский». Артур, кроме того, что он – пианист, еще и композитор, делает замечательные фортепианные транскрипции, как для двух роялей, так и для одного. Он написал транскрипцию для двух фортепиано к симфонической поэме «Франческа да Римини» Чайковского, которая была издана издательством «Юргенсон» в Москве, мы записали диск с этим сочинением, и исполняли это в Клину. Зал был битком набит. Нас приняли с таким энтузиазмом, что пригласили потом еще. И теперь у нас с ними большие планы и дружба, возможно, будем делать вместе фестиваль. После концерта 8 октября в Москве выступаем в Нижнем Новгороде, а 19 декабря принимаем участие в Декабрьских вечерах в Пушкинском музее. В чем-то это мой дом, уже много-много лет, со времен моего сотрудничества, не боюсь этого слова, с Рихтером. Сольно я там играю практически каждый год, но в этом году это будет наш первый дуэт... Во Франции мы выступаем часто, и еще скоро у нас будет интересный проект в Швейцарии – в 6 концертах три дуэта исполняют Интеграл Равеля и Дебюсси, один из этих трех дуэтов – наш. Мы очень рады. У нас есть другие проекты – каждый месяц мы вынуждены учить новые сочинения. Пока набираются новые программы, мы сами хотим играть много, но это уже, конечно, абсолютное безумие, гонка… Трудно, но хочется, потому что репертуар для двух роялей совершенно удивительный. Это отдельная область камерной музыки, которая невероятно интересна. Не случайно же композиторы писали не для одного, а для двух инструментов, значит, в этом что-то есть: богатство красок, палитры, недостаточность одного инструмента, чтобы что-то передать…Так что планов у нас много, но есть секреты, которые пока не можем рассказать.
-Вы живете во Франции, часто выступаете в России. Какая публика вам больше по душе? Русская или французская?
Артур:- У нас каждый раз на концерте – разная публика. В каждой стране существует публика образованная, и публика, которая совершенно не готова к музыке. Самое важное – это энергия, которую публика нам посылает. Это правда, что самое сильное ощущение и самый большой опыт, касающийся взаимоотношений с публикой, все-таки, конечно, идет от России. Но это не происходит автоматически, мы должны совершать определенные усилия, чтобы публика нам ответила. Известно, что русская публика придирчива и в чем-то трудна. И много слышала. Имею в виду столичную публику, а не периферийные. С ней бывает иногда трудно общаться.
-Я согласна с Артуром, что иногда, когда ты попадаешь в какой-то город, или зал, понимаешь, что публика совершенно не готова, она понятия не имеет ,что сейчас будет слушать, и вдруг она реагирует так, что просто ничего больше и не нужно! Она наивна и открыта, как ребенок, что, собственно, и необходимо, когда ты слушаешь музыку или соприкасаешься с искусством. Каждый раз мы отдаем какую-то свою часть, и из этого в результате получается искусство. Поэтому мы не можем существовать без публики. Все это связано одно с другим. И я согласна с Артуром. Публика меняется, как во Франции, так и в России. Времена меняются. Артур считает, что качество и уровень публики, как таковой, к сожалению, падает. Не потому, что люди глупее, а потому что человечество все меньше и меньше делает усилий, чтобы действительно духовно сконцентрироваться в тот момент, когда происходит какое-то действо в зале. Слишком много рассеянного внимания во все стороны жизни, и это страшно обедняет нашу жизнь. Мы, как артисты, чувствуем это очень сильно.
-Публику нужно воспитывать…желательно с детства.
-Конечно. Все связано с общим образованием, и чем раньше, тем лучше. Артур считает, что, когда мы растем, постоянно сталкиваемся с агрессивностью в жизни с точки зрения музыки, звуков, шума, видео, шоу – везде. Конечно, это полностью заглушает наши каналы, забирает нашу энергию, и поэтому мы совершенно по-другому реагируем на искусство как таковое.
-А с Жераром Вам приходилось раньше вместе работать на сцене?
-Нет, никогда. Это будет первый опыт. Мы уже с ним виделись, он читал текст, мы говорили на эту тему. Надеюсь, что все будет хорошо, потому что – я это говорю не для рекламы или еще что-то такое – он все-таки Артист. Настоящий Артист. Когда мы пришли к нему домой в Париже, с нашим режиссером Жаном-Филиппом Анселем, сначала это был Жерар, которого многие видят – достаточно закрытый и в то же время неприятный. Но, когда мы сели, чуть-чуть поговорили, и он начал читать текст, он преобразился! Видно, что этот человек не просто занимается своей профессией, а он действительно – Артист и это его жизнь. Я надеюсь, что, когда он выйдет на сцену и начнет читать текст, это должно произойти – он покорит зал. Очень на это надеюсь. И считаю, что это – абсолютно необходимо.
-Людмила, после того, как этот проект пройдет в Москве, что с ним будет дальше?
-Нам бы очень хотелось его продолжить. Мы вложили в него такое количество сил, энергии, мозгов, и, кроме того, в этом проекте есть сами по себе уникальные вещи. Конечно, нам бы хотелось показать его в других городах и даже других странах. Но сначала надо, чтобы это прошло хорошо, чтобы это получилось…
Ирина ШЫМЧАК
Автор фото Guillermo Aniel-Quirog
Эту статью и другие материалы читайте в октябрьском номере
ГАЗЕТЫ "МУЗЫКАЛЬНЫЙ КЛОНДАЙК"
08.10.2013
Анонсы |
-12.10.24-
-13.10.24-
-17.10.24-
-18.10.24-
-23.10.24-
-01.11.24-
-04.02.25-
-07.06.25-
-14.06.25-